Брюки не требуются (ЛП) - Карр Ким
Я вскакиваю со слезами на глазах.
— Я этого не ожидала.
Кам перегибается через меня и кладет книгу на прикроватную тумбу.
— Да, это было… я не знаю. Отличается от того, что я ожидал.
— Хорошее отличие?
— Да, отличное.
От волнения у меня перехватывает горло, и я говорю:
— Мне понравилось.
Кам целует меня.
— Я не уверен, что смог бы быть таким же бескорыстным, как муж Саммер.
Я смотрю ему в глаза.
— Я думаю, он любит ее и хочет, чтобы у нее было то, чего он не может ей дать. Он знает, что она любит его. Я думаю, он скорее защищен, чем бескорыстен.
Кам снова целует меня.
— Знаешь, я думаю, ты, возможно, права.
— Что? — Я ахаю в притворном удивлении.
Его губы скользят вниз по моему горлу, и вибрация его смеха ощущается так приятно.
— Да, я это сказал. Ты меня слышала. А теперь двигаемся дальше… — Он целует кончик моей груди. — Как ты думаешь, книга «Летний менаж 2» уже вышла?
Моя голова откидывается назад.
— Я не уверена, но посмотрю завтра.
— Звучит заманчиво, — бормочет он, облизывая мой сосок.
— Мне это нравится, — шепчу я. — Сделай это еще раз, немного ниже.
Как будто тренируясь в послушании, он подчиняется. Затем он опускается ниже, и еще ниже, заставляя меня извиваться самым восхитительным образом. И он на этом не останавливается.
Позже, когда мы кончаем во второй раз, он заключает меня в объятия и крепко прижимает к себе. Прижимаясь к теплу его тела, я не могу перестать думать о Саммер и о том, как сильно они с мужем любят друг друга.
Приходит осознание. Я думаю, что раньше я была неправа. Ты не любишь кого-то, отпуская его на свободу, чтобы посмотреть, вернется ли он к тебе.
Ты держишься крепко и никогда не отпускаешь.
И это именно то, что я намерена сделать.
Эпилог. Музыкальный что?
Кам
Два месяца спустя
— С годовщиной тебя,
С годовщиной тебя!
С годовщиной, Камден Уотерс,
Поздравляю тебя!
Я смотрю на Бруклина поверх своих темных очков.
— Эту песню поют на день рождения, тупица.
Он снимает коробку со своего плеча и ставит на пол.
— Пошел ты, ублюдок, — говорит он и добавляет салют двумя руками и одним пальцем. — Это почти то же самое.
Смех вырывается из меня.
— Тебе действительно стоит остаться на День благодарения.
Он пожимает плечами.
— Нет, мне нужно кое-что сделать.
— Что ж, если передумаешь, приходи завтра.
Его кивок говорит мне, что он не намерен менять свое решение. Это открытая дорога, его видеокамера и та рукопись, над которой он работал.
Это пугает, насколько хорошо я его знаю.
Трудно поверить, что год назад я переехал в этот пляжный городок, не имея ничего, кроме спортивной сумки и плохого отношения к себе. Я знал одного человека, Бруклина Джеймса, младшего брата моего лучшего друга — ну, сводного брата. К счастью для меня, в тот момент он только снял дом на пляже и пригласил меня переехать к нему. И что еще более удачно для меня, я это сделал. Этот ублюдок из кожи вон лез, чтобы помочь мне выбраться. Он устроил меня на работу, показал местность и познакомил с Мэгги. И, как говорят в фильмах… остальное уже история.
Но давайте не будем придавать ему слишком большого значения, иначе это ударит ему в голову, а она и так достаточно велика из-за его внешности кинозвезды.
— И это все? — спрашиваю я, оглядывая спальню, которая раньше принадлежала Макайле, но теперь принадлежит Бруклину.
— Вот и все, — говорит он, плюхаясь на кровать и разворачивая пачку сигарет. — Операция «Музыкальные дома» завершена.
Проходя мимо него к двери, я хлопаю его рукой по плечу.
— Серьезно, братан. Спасибо, что делаешь это.
Выбив сигарету, он засовывает ее в рот, а затем искоса смотрит на меня.
— О, чувак, ты будешь у меня в долгу за это.
Я останавливаюсь у двери и оборачиваюсь.
— Что угодно, в любом месте — называй, как хочешь.
Он указывает сигаретой в мою сторону и дарит мне одну из своих знаменитых бруклинских улыбок. Знаете, из тех, что могут зажечь рождественскую елку, по крайней мере, так говорят девочки.
— Я запомню, что ты это сказал.
— Мое слово, чувак. — У меня колотится сердце.
В ответ я получаю один из тех калифорнийских медленных кивков, вам лучше поверить, что я вас поддержу.
Я в таком дерьме.
Внизу Мэгги возится на кухне… со своим новым парнем. Авраам, я думаю, или, может быть, это Авель. Не уверен. Во всяком случае, какое-то библейское имя.
Я прочищаю горло.
— Как насчет тыквенного пирога на завтра? — спрашиваю я, забавляясь. В нем должно быть немного языка и капелька слюны, потому что они получаются горячими и тяжелыми, языки, и все такое.
Черт, Бруклин облажался.
Мэгги отрывается от своего парня.
— Я как раз собираюсь его начать. Не волнуйся, я приготовлю все к завтрашнему дню и вернусь с включенными колокольчиками, чтобы помочь с ужином в честь Дня благодарения.
Я прохожу мимо счастливой пары.
— Я надеюсь на это, потому что я беспокоюсь не о твоих колокольчиках. — Я смотрю вниз. — А о своих. — шучу я.
— Верно, — смеется она. — Не мог бы ты, пожалуйста, сделать что-нибудь, чтобы Макайла меньше нервничала из-за завтрашней встречи с твоей матерью и сестрой? Пожалуйста. Мне все равно, что именно.
Я поворачиваю голову по сторонам.
— У меня как раз есть кое-что на примете.
— Иди и возьми ее, тигр, — рычит Мэгги, показывая мне свои когти.
Я качаю головой.
Она — это слишком.
Хотя я бы хотел, чтобы это было так просто. Она нервничает, потому что нервничаю я. Моя сестра согласилась приехать, даже несмотря на приезд моей матери и ее нового мужа только потому, что они не оставались со мной. Чего она не знает, так это того, что они остановились у Мэгги, в комнате Мэгги, а Мэгги живет со своим парнем.
Так вот почему Макайла так нервничает. Она хочет, чтобы все ладили друг с другом.
Черт, я не уверен, что это возможно.
Но у меня есть надежда.
Поднимаясь по дорожке и огибая дом, который мы с Макайлой теперь официально делим, я заглядываю на кухню и вижу, что она стоит у раковины. Волосы распущены. Взъерошены. Немного неряшливы. Одета в обтягивающую майку. Выглядя чертовски сексуально.
И прямо здесь, когда я ставлю ногу на ступеньку, меня охватывает это чувство.
Ощущение дома.
Это был долгий путь, и многое произошло, но да, я наконец-то дома.
И это кажется чертовски увлекательным.
