Даниэла Стил - Обещание страсти
— Ко мне домой?
— Конечно. — Кизия старалась говорить беззаботно, а сама в это время крепко поддерживала Тиффани под локоть.
— Нет! — пронзительно закричала Тиффани. — Только не домой! Нет… — Она вырвалась из рук Кизии, споткнулась, и ее тут же стошнило. Она снова опустилась на мостовую, угодив полой шубы в лужу блевотины, и заплакала.
Кизия почувствовала, как горячие слезы поползли по ее щекам, она наклонилась к Тиффани и попыталась поднять ее на ноги.
— Давай, Тиффи… ну пойдем…
— Нет… Кизия… о Господи, я… пожалуйста… — Кое-как Кизия подняла ее с мостовой и стала оглядываться в поисках такси. Увидев выехавшую из-за поворота машину, она махнула рукой и попробовала сдвинуть Тиффани с места.
— Нет! — Та сопротивлялась и потихоньку скулила, как обиженный ребенок: дрожь сотрясала все ее тело.
Кизия ласково уговаривала:
— Ну давай же, пойдем, поедем ко мне.
— Меня сейчас снова стошнит. — Тиффани закрыла глаза и повисла у Кизии на шее. Тут подъехало такси, водитель распахнул дверцу.
— Держи себя в руках. Давай залезай. — Кизия устроила Тиффани на заднем сиденье и назвала таксисту свой адрес. Потом опустила стекла, чтобы Тиффани могла дышать свежим воздухом. Внезапно она заметила, что та без сумочки.
— Тиффи, а где твоя сумочка? — Тиффани бессмысленно огляделась, потом безразлично пожала плечами. Ее голова безвольно упала на спинку сиденья.
— Ну и что? — Она произнесла эти слова так тихо, что Кизия едва расслышала их. — Сумочка… Бог с ней… — Еще раз пожала плечами и затихла. Но через несколько мгновений начала слепо шарить по сиденью, нашла руку Кизии и крепко ее сжала. По щекам поползли две одинокие слезы. Кизия успокаивающе похлопала Тиффани по тонкой холодной руке и с ужасом увидела на ней кольцо с большим изумрудом грушевидной формы, окруженным бриллиантовой россыпью. Если кто-то позарился на сумочку Тиффани, то упустил самое ценное. Эта мысль заставила содрогнуться. Ведь Тиффани могла стать жертвой насилия.
— Я гуляла… всю ночь… — Голос ее был похож на болезненное кряхтение. Кизия подумала, что все это время она бродила по кабакам. Очевидно, так и не зашла домой после приема у Ломбардов.
— А где ты гуляла? — Не хотелось затевать серьезный разговор в такси. Прежде всего она должна уложить Тиффани в постель, позвонить ей домой и сказать миссис Бенджамин, что все в порядке. А позже можно и поговорить. Никаких пьяных истерик в такси… Таксист мог вообразить, что приключилась пикантная история, и… Господи, этого Кизии совсем не хотелось.
— Церковь… всю ночь… гуляла… спала в церкви…
Тиффани полулежала на сиденье с закрытыми глазами, и казалось, вот-вот заснет. Через несколько минут такси остановилось перед домом Кизии и они вышли. Не задавая вопросов, привратник помог довести Тиффани до лифта и поддерживал ее, пока они поднимались. Квартира была пуста: Люк, как обычно, отсутствовал, а у женщины, которая следила за порядком в доме, сегодня выходной. Кизия благодарила небеса. Ей совсем не хотелось объясняться с Люком по поводу Тиффани и ее нынешнего состояния. Не очень-то удачно привести ее сюда, но Кизия не смогла придумать ничего лучшего.
Она отвела Тиффани в спальню. Та сонно огляделась и присела на краешек кровати. Потом спросила:
— А где дядя Ки? Господи, опять об отце…
— Его больше нет, Тифф. Почему бы тебе не лечь, а я пойду позвоню и скажу, что ты приедешь домой позже.
— Нет! Скажи им… скажи… пусть она отправляется в ад! — Страшное, судорожное рыдание сотрясло ее тело с головы до ног. Кизия почувствовала, как мурашки поползли по спине. Что-то странное было в словах Тиффани, в тоне голоса… что-то… Кизия испугалась. Тиффани смотрела на нее безумными глазами. Голова тряслась, а из глаз непрерывно катились слезы. Кизия стояла у телефона и молча смотрела на подругу, ожидая объяснений.
— Я не должна им ничего говорить? — Секунду они смотрели друг на друга, потом Тиффани медленно покачала головой.
— Нет… мы порвали…
— С Биллом? — Кизия непонимающе смотрела на нее.
Тиффани кивнула.
— Билл попросил о разводе?
Тиффани покачала головой сначала положительно, потом отрицательно, а потом глубоко вздохнула и попыталась объяснить:
— Эта мамочка Бенджамин… она звонила прошлой ночью… после приема у Ломбардов… Она сказала, что… что… я пью… алкоголичка… что… дети… меня нельзя допускать… дети… и Билл… Билл… — Она еще раз глубоко вздохнула, подавляя рыдания, а потом согнулась пополам в приступе тошноты.
— И Билл с тобой разведется? Тиффани кивнула. Кизия смотрела на нее, ощущая страх.
— Ради Бога, Тиффани, успокойся, она же не может заставить Билла развестись с тобой. Он взрослый человек и сам соображает, что ему делать.
Тиффани покачала головой и посмотрела на нее опухшими от слез, пустыми глазами.
— Ты не знаешь… Это правда, настоящая правда… Он всю свою жизнь… зависит… от нее… И дети… они правы… он… она может… если он захочет…
— Нет, не захочет. Он любит тебя. Ты его жена.
— А она его мать.
— Ну и что из этого, черт побери! Приди в себя, Тиффани. Он вовсе не собирается разводиться с тобой. — Внезапно Кизия замолчала, засомневавшись в собственных словах. А вдруг все как раз наоборот и он намерен развестись? Вдруг он связывает с этим разводом надежды на будущее? Привязан ли он к Тиффани настолько, чтобы пожертвовать ими? Посмотрев на нее, Кизия поняла, что ее размышления недалеки от истины. Мама Бенджамин все держала в своих руках. — А что насчет детей? — спросила она, но по глазам Тиффани уже поняла, в чем дело.
— Она… она… они… — И снова мучительные рыдания согнули ее тело. Пытаясь их сдержать, Тиффани судорожно комкала в руках покрывало. — Она забрала… забрала их… прошлой ночью… после приема у Ломбардов… и… Билл… Билл… В Брюсселе… Она сказала… О Боже, Кизия, кто-нибудь, помогите мне… — Ее голос стал похож на последний хрип умирающего. Кизия вдруг обнаружила, что стоит в противоположном конце комнаты. Наконец она собралась с силами и медленно, мучительно медленно подошла к подруге. Прошлое возвращалось к ней. И у нее появилось страстное желание отхлестать по щекам эту опустившуюся, сломленную девчонку, сидевшую на ее кровати, схватить ее, вытрясти из нее душу… О Господи, только не это… Пусть она замолчит…
Кизия остановилась прямо перед Тиффани и заговорила. Слова, казалось, идущие из самой глубины ее сердца, медленно слетали с губ.
— И после этого ты так по-свински напилась, черт тебя побери… Но зачем… зачем? — Она села на кровать рядом с Тиффани. Женщины крепко обнялись и заплакали. Годы будто повернулись вспять. Кизии показалось, что это Тиффани утешает ее, а не наоборот. Безвременье наступило в этом кольце рук. Такие же руки поддерживали Кизию раньше, и все эти слова уже звучали тогда, двадцать лет назад. Ну почему опять?
