Королева френдзоны (СИ) - Варвара Корсарова
И здесь видно, что настоящей хозяйки в доме нет! Ульяна не в счет — девочка явно не хочет пачкать руки. В раковине полно грязной посуды, скомканное полотенце лежит на подоконнике, на столе громоздятся пустые коробки от пиццы и суши.
Тина с азартом принялась разбирать бардак.
За окном зарычал гром, сверкнула молния. Дождь с силой ударил в стекла. Но буйство погоды отвечало Тининому настроению. Она тоже чувствовала себя буйной и бесшабашной.
Ее захлестывала радость.
Какое это, оказывается, счастье — ждать! Когда вернется тот самый, правильный мужчина и скажет те самые, правильные слова. Скоро, через полчаса или через час. Федя вернется, и начнется счастье…
Он явится мокрый и голодный. Сейчас она ему что-нибудь соорудит на скорую руку… вот будет ему сюрприз! Она ему покажет белоручку!
Она открыла холодильник и возликовала. На нижней полке лежал вялый кочан капусты.
Отлично. Так… мука, масло, лук, перец? Все есть. Видимо, Федя пытался кухарничать, чтобы накормить дочь здоровой пищей.
Сейчас она отгрохает ему такой пирог… Да-да, тот самый, непревзойденный.
Тина носилась, как угорелая. Торопясь, просыпала муку и опрокинула на пол тарелку с верхними, подгнившими капустными листьями. Да и лук немного подгорел… неважно. Все равно выйдет вкусно!
Схватила веник и тряпку, но тут в прихожей раздался шум, щелкнул замок, и Тина стремглав кинулась встречать хозяина квартиры.
— Привет, — улыбнулся Федор, отряхиваясь, как большой пес. — Ну и хлещет! Пока вещи Улины относил, до машины шел, вымок насквозь…
Тина была так рада его видеть, что чуть не прыгнула ему на шею.
— Скорее, сними рубашку! — ошалев от волнения, она бросилась к нему и потянула за ворот, — А то простудишься…
— Погоди… успею.
Федор придержал ее за запястья и вдруг поцеловал, неожиданно и стремительно. Его губы были мокрые и холодные, капля сорвалась с бороды и упала ей на шею, а Тина замерла от удовольствия.
Федор отодвинулся и окинул ее критическим взглядом.
— Тебе бы тоже переодеться. Разве у тебя блузка не промокла?
— Ерунда. Чуть-чуть сырая, но уже все высохло, — пробормотала Тина. — Я же в куртке была. А ты так выскочил…
— Торопился за Улей.
— Отвез?
— Отвез, — кивнул он и с удовольствием запустил руку ей в волосы, крепко сжав затылок. — Теперь мы одни. Может говорить без помех. Если тебе есть что сказать…
Тина часто задышала.
— Да, есть. Слушай, и, пожалуйста, не перебивай. У меня не хватит духу повторить это второй раз, — заговорила она быстро и отбросила со лба локон, который постоянно лез в глаза.
— Продолжай, — подбодрил ее Федор.
— Мне кажется, я влюбилась в тебя. Да нет, точно — влюбилась! Сразу, как только увидела. Как только ты заявился на нашу дачу без приглашения. Хотя нет… буду честной. Ты мне сначала ужасно не понравился. Я так сказала себе: он мне не понравился. А на самом деле — понравился. Понимаешь?
— Пытаюсь понять.
— В тот момент я думала, что влюблена в другого.
— Да, в Глеба. Это было видно.
— Неужели? Хотя да, наверное. Но это была не такая любовь. Я так привыкла к мысли, что влюблена в него, что не могла от нее просто отказаться. Но твое появление все перевернуло с ног на голову. Или наоборот — все расставило по своим местам! С того дня только и думала о тебе. И день и ночь. Наши встречи — это лучшее, что было у меня в жизни. Правда! Не веришь?
— Верю, — кивнул он серьезно. — Девушкам часто нужно время, чтобы в себе разобраться. Впрочем, нам, мужикам, тоже. Нам даже больше времени нужно, потому что мы тупые. Ну, так принято считать. Но ты мне сразу понравилась.
— Знаю. Прочитала твой дневник, — призналась Тина. — Прости.
— Прощаю. Я-то ни секунды не сомневался. Как тебя увидел — сразу понял, что нашел ту, которую все время искал.
— А как же капустный пирог?
— Какой капустный пирог? — Удивился он. — А, пирог! Ты это всерьез восприняла?
— Ну конечно!
— Нет, пирог тут совершенно ни при чем, — он мрачно усмехнулся. — Удивительно, какие мелочи застряли у тебя в голове!
— Ну мало ли… — растерялась Тина. — Вдруг это для тебя важно.
— Конечно, нет! Для меня важно другое. Чувство комфорта. Покоя. Разговор на одном языке.
— А разве мы говорили на одном языке?
— Ну да. Ты прекрасно понимала мои шутки. Слушала меня очень внимательно. Старалась не пропустить ни слова. А мне было интересно слушать тебя. Я понимал твое настроение, когда ты сердилась или радовалась. Это тоже важный момент. Их много, таких моментов. Из них складывается настоящая любовь…
— Говори еще, — потребовала Тина и положила руки ему на грудь. — Ты очень хорошо говоришь. И пишешь тоже. Хотя нет, постой. Дай спрошу… Твое предложение еще в силе?
— Конечно. Ты его принимаешь? Выйдешь за меня замуж, вот так, после нескольких дней знакомства?
— Нет, не выйду. После нескольких дней не получится. Когда подаешь заявление, нужно ждать месяц.
— Подождем… — он покрепче прижал ее. — Могу и дольше ждать, если ты еще сомневаешься и боишься рисковать. Хоть двадцать лет буду ждать.
— Если любишь, то не сомневаешься, — отрезала Тина, — А я люблю тебя со всеми недостатками, которых еще не знаю. Так даже интереснее — открывать в тебе недостатки и достоинства. Любовь всегда риск. А я готова рисковать.
— Правда? — расцвел Федор, но вдруг насторожился. Повел головой вправо и влево.
— Что за странный запах? — спросил он озадаченно. — По-моему, что-то горит.
— Ой, мамочки! Это же пирог!
Тина вырвалась из рук Федора и кинулась на кухню. Из духовки тянулась ниточка черного дыма.
Она открыла дверцу, схватила полотенце и вытащила противень. Пирог поднялся криво, корка почернела.
— Ничего страшного, — засуетилась Тина. — Сейчас срежу горелое и ты попробуешь…
— Здорово ты тут нахозяйничала… — с изумлением сказал Федор, осторожно ступая между пятнами мучной пыли и капустными ошметками.
— Торопилась, не успела убрать… Вот, попробуй.
Федор взял кусок, обжег пальцы, ойкнул, но мужественно попробовал Тинину выпечку. Прожевал, изумленно поднял брови и сказал:
— Интересный у тебя рецепт.
Тина что-то заподозрила, отрезала небольшой кусок, положила в рот и застонала. Она посолила начинку как минимум трижды, и перца высыпала с килограмм!
— Прости, я была не в себе, когда это готовила! Так хотела тебя поразить, и вот…
— Дурочка, — Федор осторожно отнял у нее нож и обнял. — Тебе не надо пытаться поразить меня пирогами. Ничего страшного, что ты не умеешь готовить. Научишься, если
