Лэндон и Шей. Разбитые сердца - Бриттани Ш. Черри
Сатана
P.S. Если хочешь, чтобы первый вариант моего идеального свидания осуществился, ты знаешь мой адрес. Моя кровать довольно прочная, но при должном усердии можно воплотить мечту в реальность.
* * *
Пустая страница. Дай волю своим мыслям.
Цыпленок,
Сейчас три часа ночи, и я не могу уснуть.
За окном гроза, и от звука грома у меня болит голова. Ненавижу бури. Из-за этих звуков мне кажется, что я тону. Возможно, причина в том, что завтра у меня день рождения. Я ненавижу дни рождения. Вернее, не все дни рождения, а только свой собственный. Я чувствую, что мой день рождения был проклят с того момента, как умер Ланс. Я понимаю, почему моя мама сбежала в Париж. Должно быть, все это для нее слишком тяжело. Разве можно наслаждаться жизнью, оплакивая смерть? Я хочу ненавидеть ее за то, что завтра ее не будет рядом, за то, что она предпочла мне работу, но в глубине души я ее понимаю. Я не знаю, смог бы я праздновать чей-то день рождения, зная, что в этот день мой брат покончил с собой.
Мне нравится притворяться, что я поступил бы иначе. Мне нравится думать, что я сказал бы своему сыну или дочери, что своим появлением они сделали этот мир лучше. Мне нравится думать, что я бы поддерживал их, делая все возможное, чтобы они никогда не испытывали чувства вины. Мне нравится думать, что я каждый день говорил бы им о своей любви, зная, что они могут себя ненавидеть.
Но что я знаю? Трудно ходить в чужой обуви, когда она тебе не подходит. Может быть, мои родители делают все, что могут. Может быть, они просто пытаются прожить каждый день и не развалиться на части.
Я хочу ненавидеть своего дядю за то, что он покончил с собой в мой день рождения. Хотя я не думаю, что вообще о нем помнил. К тому времени, когда он покончил с собой, его болезнь зашла слишком далеко.
Моя цель на завтра – просто прожить этот день. Ни больше ни меньше.
А потом я подожду еще 365 дней, чтобы снова сделать то же самое.
Хотел бы я родиться в високосный год. Тогда мне пришлось бы проходить через это дерьмо только раз в четыре года.
Мне немного легче переносить эту ночь, потому что я думаю о тебе.
Это ведь что-то значит, верно?
Сатана
* * *
У нас были правила. Мы никогда не должны были обсуждать вслух написанное в блокноте. Лэндон не мог говорить о своих чувствах, и я изо всех сил старалась держать данное ему слово. Тем не менее в ту пятницу, когда я прочитала ответ Лэндона, я решила его разыскать. Он стоял в столовой, собираясь взять свой поднос с обедом, и я бросилась прямо к нему.
Не говоря ни слова, я обвила руками его тело и заключила его в самые крепкие объятия, известные человечеству. Уверена, все в столовой на нас пялились. Все смотрели, как Шей Гейбл обнимала своего заклятого врага. Все смотрели, как Лэндон Харрисон обнимал меня в ответ.
Он обнимал меня в ответ.
Боже мой, он обнимал меня в ответ, и это заставило меня сжать его тело еще сильнее. Было неясно, где начиналось биение его сердца и где заканчивалось мое. Словно они бились, как одно целое, словно мы были двумя ивами, которые сплелись друг с другом.
В свой день рождения он пах жженым деревом и был одет в черное.
Моя любимая версия Лэндона – настоящая.
– С днем рождения, – прошептала я, положив голову ему на грудь.
Я даже не была уверена, что он меня услышал. Слова почти беззвучно слетели с моих губ.
Он притянул меня ближе, поцеловал в макушку и уперся туда подбородком.
– Спасибо, Цыпа, – сказал он тихо.
Его голос надломился – так, словно ему было трудно произнести эти слова.
– Всегда пожалуйста, Сатана, – ответила я.
Думаю, я имела в виду именно это.
Думаю, я имела в виду «всегда».
24
Лэндон
Прошло триста шестьдесят пять дней.
За последние триста шестьдесят пять дней Земля совершила полный оборот вокруг Солнца.
В каждый из этих трехсот шестидесяти пяти дней на небе появлялась Луна.
Люди смеялись, плакали, отмечали праздники.
И Ланс все это пропустил.
Он пропустил рассветы, закаты, грозы и ясное небо.
Он пропустил мой день рождения.
День рождения.
Мне исполнилось восемнадцать лет.
Молодой и глупый, но чувствующий себя беспомощным стариком.
Я не помнил, когда в последний раз спал дольше тридцати минут, – за исключением того раза, когда Шей помогла мне уснуть. У нее не было мобильного телефона, чтобы звонить мне по ночам, поэтому прошедшая неделя была для меня особенно тяжелой.
Голова болела от недосыпа, и как бы я ни старался, круги под глазами становились все темнее и глубже.
То объятие в столовой оказалось гораздо нужнее, чем она могла себе представить. Я стоял там, в плену своего разума, и не мог пошевелиться. Затем появилась Шей. Она меня обняла. Возможно, она догадывалась. Возможно, она научилась читать меня так хорошо, что оказывалась рядом всякий раз, когда я был готов сломаться.
К концу учебного дня я нашел в своем шкафчике блокнот со следующим вопросом:
Что делает тебя счастливым?
Я оставил страницу пустой.
* * *
После школьного дня фантастическая Четверка (и Рейн) пыталась уговорить меня потусоваться дома у Хэнка и отпраздновать мой день рождения. Я отказался, солгав, что уже запланировал встречу с отцом. В ту ночь мне не хотелось находиться среди людей. Меня оглушали мои же мысли, и я не желал становиться обузой для своих друзей.
Я изо всех сил старался не думать о том, что моих родителей нет дома. Мама позвонила утром – в это время в Париже была поздняя ночь. Затем она звонила мне еще и еще.
– Я люблю тебя, я люблю тебя, – повторяла она каждый раз. – Мне так жаль, дорогой, я обещаю, что скоро все объясню. С днем рождения. Пожалуйста, позвони мне. Пожалуйста, напиши. Пожалуйста. Я люблю тебя, Лэндон. Я скоро буду дома. Я тебя люблю.
Я не отвечал на ее звонки, и мне не
