Анна Берсенева - Полет над разлукой
Аля подошла к столику, коснулась темно-бордовых лепестков. Большие чайные розы стояли в какой-то необычной, золотой с чернью, вазе. Она наклонилась над букетом, закрыла глаза. Голову ей кружил томительный запах, и она точно знала, кто принес цветы.
– Алька, ну что же ты? – В гримерку вбежала Наташа Прянишникова – Сонечка. – Все уже у Карталова собрались в кабинете, шампанское открывают!
– Поборцев тоже там? – спросила Аля, быстро садясь на стул перед зеркалом и делая вид, что поправляет прическу.
– А его нету сегодня, дела у него какие-то. Цветочки он прислал? – лукаво поинтересовалась Наташа. – Ну, пошли, пошли скорее!
– Все, Натка, переодеваюсь и иду, – ответила Аля. – Шампанское не открывайте без меня!
Все было прекрасно в этот вечер: и поздравления в карталовском кабинете, и тосты, и сдержанные комплименты критика, про которого Наташка успела шепнуть Але на ухо, что обычно он просто зверь.
Аля видела, что Карталов доволен – ею, Казановой, Сонечкой и, главное, тем, как точно слились воедино все их усилия. Она и сама была довольна, и улыбалась вполне искренне, и радовалась тому, что гордость мелькает в маминых глазах.
Инна Геннадьевна даже на бывшего мужа смотрела без неприязни – все-таки и он ведь имел отношение к сегодняшнему вечеру.
– Папа, у тебя галстук криво завязан, – сказала Аля, подходя к отцу, который только что побеседовал с Карталовым и теперь оглядывал окружающих с таким видом, как будто сам исполнял сегодня главную роль. – Куда жена твоя смотрит?
– А она в командировке, – смутился Андрей Михайлович. – Что, совсем криво?
– Не совсем, – ответила Аля, поправляя галстук. – Хорошо, что ты пришел.
– А ты грустная почему-то, – вдруг заметил отец. – Почему, Аленька? Ты так прекрасно играла, я от тебя просто глаз отвести не мог!
– Я видела, – улыбнулась Аля. – По-моему, ты в основном на зрителей смотрел – отслеживал реакцию.
Ей не хотелось отвечать на папин вопрос, и она постаралась перевести разговор на другое.
– Ты прямо домой отсюда поедешь, Алюська? – спросила мама, подходя к ним и бросая на дочку и бывшего мужа ревнивый взгляд. – Или еще куда-нибудь?
– Мы к Наташе пойдем, – ответила Аля. – Она тут рядом живет, у Покровских Ворот. Продолжим в неофициальной обстановке.
– Я пойду тогда? – сказала мама. – Умница, просто умница! Как все-таки хорошо, что ты тогда…
Аля улыбнулась маминым словам. Конечно, та вспоминает, как когда-то не хотела, чтобы дочка была актрисой. Или тот год вспоминает, из которого Аля вырвалась так решительно: Илью, клиповую карьеру, тусовочный успех. Все это казалось теперь Але таким далеким, не занимающим даже пространство воспоминаний…
– Выглядишь прелестно, – шепнула мама. – Что это за платьице на тебе, я раньше и не видела?
Платье она и не могла видеть раньше: Аля купила его специально к премьере и выбирала с таким волнением, с каким уже давно не выбирала одежду. Оно было шифоновое, ее любимого светло-синего цвета, и темные цветы на воздушной ткани проступали так же таинственно, как блестели черные Алины глаза.
– Ты меня не жди, мам, ложись, – сказала она. – Я, скорее всего, утром только приду. Завтра с тобой вдвоем отпразднуем, ладно?
Уже у выхода из театра Аля вспомнила, что хотела отдать маме цветы.
«Придется в гримерке оставить, – подумала она. – Не тащить же к Наташке».
Но тут ей стало жаль оставлять цветы в пустом театре – словно в одиночестве.
– Вы идите, не ждите, я сейчас догоню, – крикнула она с крыльца. – Пять минут, не больше!
В пустоте и тишине темные лепестки роз казались живыми, а черно-золотая ваза похожа была на лампу Аладдина.
«Красивая какая… – подумала Аля, проводя ладонью по странному узору. – Где он такую взял?»
Она пробежала по гулкому коридору и снова вышла на крыльцо. Ребят не было видно, неярко освещенная улица была пустынна. Аля спустилась с крыльца и уже хотела догонять компанию, но обернулась на ходу – почти машинально, не останавливаясь.
Поборцев стоял под фонарем в двух шагах от выхода из театра и, кажется, как раз собирался ее окликнуть; она обернулась секундой раньше. Аля почувствовала, что ноги у нее прирастают к земле – и тут же отрываются от земли, притянутые исходящей от него необъяснимой тягой…
– Что же тебя не было? – вырвалось у нее одновременно с этим мгновенным движением к нему. – А я растерялась…
– Я не мог, Алечка. – Он и сам шагнул к ней, прикоснулся к ее руке порывисто и легко. – Невозможно было отказаться сегодня, у испанцев посол новый, первый прием давал, они знали, что я в Москве. Но…
Его слова слегка отрезвили ее.
«Что я, в самом деле? – подумала Аля. – У него дела, он же не для того в Москву приехал, чтобы по улицам со мной бродить, я же сама удивлялась…»
Она окинула Андрея более спокойным взглядом и заметила, что одет он в смокинг.
– Тебе идет, – улыбнулась Аля. – Прямо сам как полномочный посол.
Впрочем, она уже знала, что идет ему абсолютно все.
Аля давно поняла, что нормальный человек не может выглядеть как фотография из модного журнала, что даже женщина, одетая с заметным тщанием – не говоря уже о мужчине, – вызывает сочувственную улыбку. В понятие заметного тщания входила и продуманная небрежность – когда прическа, с помощью лака уложенная так, что волоска нельзя переместить, должна изображать спутанные пряди.
Вот этого тщания и не было в Андрее совершенно, и потому ему шла любая одежда – от белой рубашки без рукавов до шикарного смокинга. И любые улицы, и…
«И любая спутница», – вдруг мелькнуло у Али в голове.
– Спасибо за цветы, – сказала она. – И ваза очень красивая.
– А это толедское золото, – сказал он. – Не совсем золото, но так его называют. Я не мог сегодня прийти, Аля, извини, – повторил он. – Ты очень обиделась?
– Ну что ты, в самом деле? Ты же уже на прогоне видел… И не можешь ведь ты на каждом моем спектакле присутствовать.
Но, произнеся эти слова, Аля вдруг поняла, что с момента его приезда в Москву он вот именно и присутствовал на каждом ее спектакле. Оттого и тревога, охватившая ее, когда она заметила, что его нет среди зрителей…
«Но он же и правда не сможет всегда… – подумала она. – Он же скоро вообще уедет…»
От этой мысли ей стало и вовсе тоскливо. Случайным ветром прибило их друг к другу и так же легко разнесет в стороны. Не похоже, что он пытается удержать ее рядом с собою…
– Думал, совсем тебя не застану, – сказал Андрей. – Уже отметили премьеру?
– Да, – кивнула Аля, забыв о том, что собиралась к Наташе.
– Тогда посидим где-нибудь? – предложил он.
