Девочка Грешника - Даша Коэн

— И он вроде нравится мне, да? — нахмурилась я.

— Ну, этого я не могу знать, Сонь, — улыбается бабушка.

— Я согласилась и завтра он заедет на мной.

— Завтра же четырнадцатое февраля. Чем не чудесная дата, чтобы начать отношения с прекрасным молодым человеком, м-м?

— Да, — киваю я, хотя сама не верю, что идея эта стоящая.

— Вот и чудесно, внученька. Платье, прическа, макияж. И Романа не забудь с собой взять.

— А Роман мне зачем? — даже икнула я от неожиданности, но вмиг занервничала так, что даже губу прикусила.

— Ну как же, он же твой водитель и по совместительству охранник. А вдруг какая нештатная ситуация…

— Со мной же Сергей будет, — недоуменно развела я руками.

— Отец узнает, что я куда-то тебя одну отпустила без охраны и голову мне оторвет. И тебе тоже.

— Черт знает что! — взорвалась я, — Навели конспирацию! Нормально нельзя сказать зачем такие кардинальные меры, а?

— Так надо, Сонь.

— А-р-р…чертовы тайны мадридского двора! Секреты Полишинеля!

Погрозила кулаком и ушла к себе, а затем, полежав на кровати какое-то время совершенно бездумно, сорвалась и бросилась к гардеробной, где принялась перебирать платья, пытаясь найти то самое.

Ну, вы понимаете. Такое, от которого бы крышу сорвало. И не только у Сергея, но и у…

Так, стоп! Куда это меня понесло? Хотя, ну а что нет-то? Пусть бородатая чучундра тоже посмотрит.

Улыбнулась кровожадно и сняла с вешалки ярко-алое платье-футляр из плотного шелка. Идеально! Стильно. А самое главное элегантно.

Наверное…

Так, нужна помощь зала. Спустилась вниз и тут же застала бабушку за разговором со своей подругой, которая по совместительству работала у нас домработницей. Ее звали Галина, а ее муж Петр делал по дому всю тяжелую работу по сантехнике, мелкому ремонту, решал бытовые вопросы, а в летнее время занимался садом и чисткой бассейна. Они мне улыбались как родной, потому что работали на этой даче уже почти десять лет, а я совершенно их не помнила. Чужие люди, не более.

Но, несмотря на это, обе женщины одобрили мой выбор платья для свидания, а еще посоветовали собрать волосы в высокую прическу и надеть длинные серьги. На том и порешили.

А дальше время текло своим чередом. Днем я читала, затем по совету психолога рисовала на холсте какую-то мазню. Вечером помогала бабушке и Галине с ужином, а после…

Зависла у окна, наблюдая как бородатый Роман рубит на улице дрова. Без рубашки. В одних только джинсах, низко сидящих на узких бедрах.

И глаз не оторвать. Загорелый, мускулистый, стройный, словно вылепленный рукой безумного, но гениального скульптора. Идеально проработанные кубики пресса, бицепсы и трицепсы завораживали, вводили в какой-то транс. И я стояла и тупо таращилась на все это безобразие, пока испуганно не вскрикнула, так как рядом вдруг услышала тихое замечание бабушки.

— Простудится же, на улице всего градусов десять тепла.

— Ага, вот и я думаю, что простудится, — вру я, киваю, а затем уношусь к себе наверх, но и там, после долгих метаний, все-таки выглядываю в окно, но полуголого Романа уже там не застаю, только Петра, который проворно складывает нарубленные дрова в дровницу при бане.

Вот же свалилась чучундра на мою голову!

Но вопреки своему недовольству я всю ночь кручусь в кровати, вспоминая нагие телеса водителя. И злюсь непонятно на что. На него, на себя и свои неоднозначные реакции на этого бородатого мужика. А еще на то, что завтра утром придется опять добрых сорок минут ехать с ним в город, а потом столько же обратно и всю дорогу дышать его запахом, который мне так чертовски не нравится.

И он тоже! Весь! Вдоль и поперек!!!

Так и случается. Вот только помимо всего перечисленного, мне приходится еще и близко контактировать с ним. С раннего утра гололед и я неожиданно для себя поскальзываюсь уже у самого автомобиля, тихо вскрикивая. Но не падаю, а попадаю в руки к своему водителю, который зачем-то не просто поддерживает меня, но и крепко прижимает к себе так, что я утыкаюсь носом в мускулистую грудь, вдыхая его аромат в концентрированном виде.

Первые пару секунд в шоке просто дышу полными легкими и только потом прихожу в себя, пытаясь выпутаться из его рук.

— Роман! — выдаю хрипло, потому как неожиданно меня всю словно молниями прошибает. Лупит по нервам и рецепторам. Почти оглушает.

Жесть!

— М-м? — тянет он в ответ, пока его ладонь медленно проходится по моей спине.

— Вы как-то может уже отпустите меня? — прошу я, а сама удивленно замираю, так как слышу, как гулко и часто стучит его сердце.

— Да, только осторожнее, Сонь, тут очень сколько, — а затем он приподнимает меня и тупо несет оставшиеся расстояние до машины, а там уже и усаживает внутрь, от чего я совершенно тушуюсь, не зная даже, что и сказать.

Опять рычать на него, что он обращается ко мне неподобающе и на ты? Ну, так-то до него ни с первого, ни со второго раза не дошло, что толку пытаться снова, верно?

И я просто отмахнулась от этого всего, пытаясь не анализировать то, что почувствовала, пока была в объятиях Романа. Там помимо неприязни было что-то еще…

А, к черту! Надо было меньше вчера на его идеальное тело пялится. П-ф-ф, подумаешь презентабельный фасад. Но на самом деле я чувствую, что это за человек. Интуиция кричит мне держаться от него подальше. Так-то!

— Сонь, — обращается ко мне Роман, когда мы уже едем обратно после курса оздоровительного массажа и занятия с психологом.

— Роман, вот скажите мне, вы тупой или прикалываетесь? — хмурю я брови и смотря в его глаза через зеркало заднего вида.

— Пусть будет второе.

— Я не позволяла обращаться ко мне просто по имени.

— Я сам себе позволил.

— На каком основании? — прищурилась я.

— Мы ушли не туда. Я вообще-то хотел поговорить про твоего соседа, с которым ты собралась идти на свидание сегодня, — и каждое слово он буквально мстительно цедит.

— Вас это не касается, — небрежно отмахиваюсь я.

— Неправда. Я обязан предупредить, что твой этот Сережа в свои неполные тридцать лет уже трижды разведен и все три раза по причине своей супружеской неверности.

— Я не просила вас наводить справки, Роман.

— Работаю на опережение, Сонь, — и подмигнул мне, — ну так-то выходит, что никакого свидания с Сережей сегодня у тебя не будет.

— Это еще почему?

— А ты вообще слышала, что я сказал? Он бабник!

— А кто нет? — огрызнулась я.

— Я — нет.

— Оу…