Ходит черная королева - Юлия Николаевна Николаева
– Евгений вам сказал, по какому я поводу? – спросила, поблагодарив за чай. Чувствовала я себя неловко, потому что на вид Блиновой было лет семьдесят, а вела она себя так бодро, что я не дала бы ей больше пятидесяти.
– Конечно. Он все пытается понять, что случилось тогда с невестой Савицкого.
– Вы были с ним знакомы?
– И с ним, и с его дочерьми. И даже с первой женой, да, милочка, я старая, – она снова засмеялась, я улыбнулась в ответ.
– Выглядите вы прекрасно.
– Бросьте, Ирина, старость есть старость, лучший способ выглядеть в старости хорошо, принять ее как данность.
– Мудро. Расскажите мне, пожалуйста, о Савицких. Меня интересует все.
Маргарита Германовна сделала глоток и, отставив чашку, сложила руки на подлокотниках и начала медленно покачиваться.
– Савицкий был приличным человеком. Немного простоват, знаете ли, интеллигентом не назвать. Но бизнесмен, говорят, был хороший. Каждому свое, где-то интеллигентность может и навредить. В любом случае ничего плохого о нем сказать не могу. Вырастил двух дочерей, между прочим. И пока они не повзрослели никаких женщин в дом не водил. Ни-ни, что вы. Считал, это может навредить психологическому состоянию Оленьки. Она ведь с детства была подвержена перепадам настроения. Я бы сказала, на лицо некоторое неврологическое расстройство, но тогда, конечно, никто этим не занимался. Ребенок без матери, что вы хотите, конечно, расстройство можно заработать, особенно, когда никто не пытается скрыть, что мать умерла, рожая ее. Это сейчас модно ходить к психологам и копаться в детских травмах, а тогда модно было их только наносить, впрочем, в этом плане жизнь далеко не ушла. В общем, как это обычно и бывает, одно лечат, другое калечат. Савицкий считал, что пока дочери не повзрослеют, женщину в дом приводить не стоит. Ну а потом познакомился с этой девушкой, Катюшей Ворониной. Красавица, она знала себе цену, хоть и была из детдома. Все умела, рукастая девчонка, и приготовить, и убраться, и с каждым найти общий язык. Конечно, был вопрос о любви, все же Савицкий ее значительно старше и, прямо скажем, красотой не блистал. Но кто ее будет винить? Может, она его и не любила, но никто не мог ее упрекнуть в этом, потому что демонстрировала она только лучшие чувства.
– Какие были у нее отношения с сестрами Савицкими? – спросила я.
– Как вам сказать… С Олей они дружили.
– Серьезно? – вздернула я брови.
– Ну не то что дружили, скорее, могли бы дружить. Оля натура творческая, а Алена больше похожа на отца. Младшая сестра любила старшую до одури, та заменила ей мать. Но девочке определенно не хватало друзей по интересам, а Катерина оказалась отличным собеседником. Ольга любила рисовать, Катя ценила искусство. Только вот Алена с будущей мачехой не уживалась от слова совсем, и Ольга, чтобы не потерять расположение сестры, старалась общаться с Катериной меньше. Или так, чтобы старшая сестра не прознала. Вот потому Оля и стала ходить ранним утром рисовать, когда все спят еще. И Катерина присоединялась к ней. Я сама ранняя пташка, ходила собирать ягоды и видела их вместе несколько раз.
– Но откуда вы узнали все это?
Вопрос был насущный, не догадалась же она, правда?
– Так ведь и мы с Олей общались неплохо. Она приходила ко мне регулярно, чтобы взять что-то почитать. Мы пили чай, обсуждали искусство. Знаете, дорогая моя, когда рядом нет никого, подойдет даже преподша из института, – Маргарита Германовна рассмеялась, я снова улыбнулась. И все-таки странно. Если Ольга и Катерина Воронина неплохо общались, с чего бы первой убивать вторую? Или все это был обман, чтобы втереться в доверие, а потом… Слишком коварно для семнадцатилетней девочки, такой, какой ее описывает Блинова.
– А о смерти Катерины вы что-нибудь знаете?
– К сожалению, нет, – качнула женщина головой. – В то утро я собиралась в лес, как обычно. Но пропала моя собачка. Выбежала за калитку, и все, ни слуху, ни духу. Я отправилась ее искать вместо того, чтобы пойти в лес. А уже через полчаса перепуганная Оля прибежала с новостью о том, что Катерина упала с обрыва. Весь поселок встал на уши, само собой, бросились в лес, вызвали скорую, но было уже поздно, внизу торчали острые камни, думаю, у Катерины изначально не было шансов.
– И… Это был несчастный случай?
– Разные слухи ходили, – Маргарита Германовна поджала губы. – Полиция не заинтересовалась делом, его даже не открыли. Им все было ясно: несчастный случай.
– Но?.. – тон Блиновой как бы предполагал, что было что-то еще.
– Но людям только дай повод болтать. У многих возник вопрос, как она вообще могла упасть, когда вдоль обрыва идет широкая тропа? Значит, подошла к краю, зачем, когда знала, что это опасно? Знала же, раз постоянно гуляла в лесу.
– Кто-то решил, это было убийство?
– Предположил, – поправила меня женщина. – Болтали, что Ольга могла толкнуть ее с обрыва. Якобы ее психологический фон вполне допускает подобное отклонение, если по-простому, местные считали Ольгу малость сумасшедшей и вполне допускали мысль, что та столкнула будущую мачеху с обрыва просто потому, что не хотела никаких мачех.
– Но вам эта мысль не кажется перспективной? – осторожно спросила я.
– Мне она кажется глупой. Оля не могла и мухи обидеть. Я заходила к ним после того, как это случилось. Девочка была в шоке, целыми днями сидела, смотрела в одну точку и молчала. Неудивительно, что у нее случился срыв.
– А вы не допускаете мысль, что она была в таком состоянии именно потому, что совершила убийство?
Блинова громко вздохнула, закатывая глаза.
– Я знала эту семью, Ирина. Пусть не входила в список близких им людей, но все же знала, мы много лет жили на виду друг у друга. Уж поверьте, если кто и мог пойти на такое, то точно не Ольга. Скорее уж Алена, тем более она терпеть не могла будущую мачеху. Я не предъявляю ей ничего подобного. Думаю, все-таки был несчастный случай. Кстати, именно Алена нашла моего пса. Привела негодника домой, оказалось, он убежал в сторону магазина, представляете себе? Я очень удивилась, потому что Барри никогда не убегал. Я даже калитку не закрывала днем. Знала, что он будет на месте, а тут нате вам, к магазинам, это же так далеко, считай, противоположная сторона деревни.
– А где здесь магазин? – нахмурилась я.
– Сейчас его уже нет, снесли много лет назад. А раньше был почти сразу на въезде в деревню.
– И Алена нашла там вашего пса? Она ходила в магазин?
– Вероятно. Принесла она его на
