Стекло между нами - Ася Невеличка
Я видела по глазам Виталия, что он уязвлен, но ищет повод оправдаться.
– Я ее не люблю!
– Но ты на ней женился! И передумать теперь, что ты ее не любишь – это предать. Как и меня.
– Тебя я люблю, – упрямо буркнул Виталий.
– А когда бросил и ушел к ней, не любил? Ты так запросто включаешь и выключаешь любовь, что она перестает быть ценной.
Я задыхалась от его непонимания такой простой истины! Так не бывает, чтобы сегодня любовь была, а завтра ее не стало, а через неделю снова появилась.
– Это не настоящее чувство, – проговорила я, – иначе бы оно так быстро не пропадало и не появлялось.
– Много ты понимаешь в чувствах, – отозвался Виталий. – Или ты уверена в чувствах своего Леши? А что он скажет, когда узнает о твоей измене?
Его удар попал в цель… Такой оплеухи я никогда не получала. Пусть и словесной, но лучше бы меня ударили по щеке. Физическая боль не такая сильная, как душевная. Я не знала, насколько Леша любит меня, чтобы простить. Но я хорошо знала Виталия.
– Если ты меня любишь, – медленно сказала я, стараясь не показать, насколько болезненный для меня вопрос, – докажи.
– Люблю! Докажу. Давай, уедем…
– Нет, Виталий. Докажи свою любовь, отпустив меня. Хватит ли твоей любви, чтобы не сделать гадость напоследок? Не плюнуть мне вслед?
Виталий отшатнулся. Похоже, он совершенно не этого от меня ждал. Наверное, сейчас я его ударила так же сильно, как он это сделал при нашем разрыве.
Но я не торжествовала… Мне было больно не меньше, чем ему.
Сейчас я прощалась со своей прошлой жизнью окончательно и бесповоротно, несмотря на то что дверь в будущее еще закрыта.
Вне зависимости от решения Виталия я тоже его отпускаю. Больше не хочу возвращать ни его, ни нашу прежнюю жизнь. Я уйду, даже если Алексей не простит меня.
Но я еще не решила, признаваться ли Леше в предательстве.
Я так боялась его потерять!
Глава 22. Прощание, прощение…
Алексей
Я скучал. Я рвался домой, чтобы снова обнять Настю, почувствовать ее рядом с собой. Ощутить ее теплую ладонь у себя на щеке и увидеть радостную улыбку.
Но когда вошел в квартиру, сразу понял, что-то случилось… Настя улыбалась, была рада меня видеть, но что-то в ее взгляде, в ее улыбке настораживало. Она была словно оледеневшая внутри.
– Привет, – прошептал я и протянул к ней руки.
Она сразу сорвалась с места и повисла у меня на шее. Вцепилась, вжалась, будто боялась, что оттолкну. В дверях гостиной появился хмурый Виталий. Он не скрылся в комнате, стоял и смотрел на нас.
От него дружелюбия я и не ждал, но и озлобленность его мне не понравилась.
– Настюш, все в порядке? Как себя чувствуешь? – шепотом спросил я, руками по привычки ощупывая ее тело.
Если на ней найду хоть один синяк – выброшу зятя из окна нахрен!
– Да, все хорошо, Леш, – она улыбалась, заглядывала в глаза, но по тому, как они бегали, я чувствовал, что-то не так. – Сделала генеральную уборку. Увидишь – обалдеешь!
Тревога стала уходить из ее глаз, улыбка наконец-то стала искренней, и Настя потянула меня за собой.
– Подожди, – рассмеялся я, – дай хоть обувь сниму!
– Где Варя? – раздался вопрос Виталия.
Очухался, заметил. Я-то думал, что уже не застану его в своей квартире. Боялся, что он свалит с Настей, но нет. И сам остался.
Что же здесь произошло?
– Варвара совместно с консультирующим врачом решила остаться в клинике на укрепляющий курс терапии.
– Почему она мне не позвонила?
Я пожал плечами:
– Наверное, она тебе не доверяет. Спросишь ее, когда вернется.
За локоть тут же ухватилась Настя:
– Но с ней все в порядке? Никаких срывов? Леш?
Я обнял Настю, целуя в висок. Почему о здоровье Вари интересуется моя жена, а не ее муж?
– Все хорошо, но ей тоже надо разобраться с чувствами…
Договаривал я уже в спину Виталия. Хотелось схватить его за шкирку и потрясти, выбить хоть какие-то эмоции по отношению к Варе. А иначе… Иначе зачем он ей такой холодный и бесчувственный нужен?
Квартира сияла. Настя удивила своим рвением в уборке.
– Не надо было… – начал я.
– Я не могла сидеть без дела. Нервничала. Жалела, что не поехала с тобой.
– Правда?
Я соскучился. Больше всего мечтал закрыться с ней в спальне и смести все преграды между нами. Я постоянно прижимал ее к себе, целовал, снова тискал.
– Есть хочешь? Голодный?
– Да… Хочу съесть тебя, – тихо прорычал я и прикусил за ухо.
И вот тут Настя отстранилась, смутилась, отвела взгляд. Я сразу же почувствовал какой-то барьер между нами, о котором интуитивно догадывался.
– Что случилось? – не выдержал я.
Она быстро взглянула в сторону спальни Виталия, потом посмотрела на меня и дернула плечом:
– Ничего.
Я не стал давить, понимал, что для разговора Настя должна настроиться. Ей всегда нужно чуть больше времени, чтобы принять решение и рассказать все самой.
Мы пообедали, я вытащил ее в магазин, закупить продуктов и затарить холодильник. Настя расслабилась, рассказывая, как провела четыре дня за уборкой и достала Виталия, требуя помочь. Расспрашивала про Варю и про рабочие дела, а я отчитывался, продолжая прижимать и обнимать жену по ходу.
Я не выпускал ее руку, переплетая пальцы, потому что интуиция вопила, что произошло что-то непоправимое. Что-то, что снова разведет меня с Настей, теперь окончательно. Чувствовал между нами какой-то холодок, сквознячок, который возникает, когда есть какая-то трещина в стекле.
А я был не готов. Я любил ее. Настолько, что готов был простить многое, если не все.
Вечером она очень долго тянула время. Сначала убирала после ужина, потом закрылась в душе. Надеялась, что я усну?
Да, спать хотелось. Дорога и беспокойство вымотали меня основательно. Но я не хотел спать без Насти! И когда она скользнула рядом, я молча прижался к ее телу, обхватывая руками и устраиваясь поудобнее.
Она напряглась, но я только прошептал «спокойной ночи» и закрыл глаза.
Утром взял ее сонную, податливую, толком еще ничего не соображающую.
Самое сладкое время на рассвете, когда ее кожа в лучах восходящего солнца начинала светиться изнутри.
Я проверенным способом проложил дорожку поцелуев, улыбаясь тому, как Настя раскрывается мне, неосознанно прося большего. Потеребил губами ее соски, млея, как они морщатся и топорщатся маленькими камушками. Отодвинул край белья, окуная палец в сладкую влагу, выделившуюся и заблестевшую на складочках.
Застонал и не
