Удиви меня - Наталья Юнина
— Не надо закреплять такую речь сплетением языков, даже при отсутствующем герпесе.
— Почему? — с улыбкой интересуется Алмазов.
— Потому что.
— Гениальный ответ.
— Ну главное не генитальный.
— Тяжелый ты человек, Полина. Завтра в двенадцать я за тобой заеду и точка.
— Я сказала нет, — твердо произношу я. — Можно на пару часов в воскресенье, но завтра я занята.
— А в воскресенье занят я, — зло бросает Сережа.
— Тогда не судьба, — развожу руками, на что Алмазов меняется в лице и достает бумажник. Кладет на стол деньги и встает из-за стола.
— Ты, кажется, хотела в туалет. Жду тебя пять минут. Не выйдешь через озвученное время — я уеду.
В туалет уже как-то перехотелось. А вот проверить говорит ли Алмазов правду — мне очень хотелось. На улицу я вышла ровно через шесть минут. И да — я-таки провожала взглядом уезжающего Сергея. Мужчина сказал — мужчина сделал. Казалось бы, надо радоваться, Алмазов — человек слова, да вот только что-то не радуется.
* * *Уже к десяти утра следующего дня я пожалела о том, что отказала Алмазову. Встать в пять, чтобы выполнить свое же обещание по уборке дома — оказалось той еще задачей. К десяти у меня реально отваливалась спина и плечи, и все, о чем я мечтала — это об отдыхе. Это еще надо сказать спасибо, что мама поручила пылесосить папе. На кой черт нам вообще такой огромный дом — стало для меня настоящей загадкой. В какой-то момент мне реально хотелось взять телефон и набрать Алмазова. К счастью, вовремя себя одернула, вспомнив, что он меня бросил в кафе. Хотя, опять-таки я же сама поступила как дура, с какой стати гнать на него бочки? Правильно, ни с какой.
Решение отправиться на залив, несмотря на вредное солнце, пришло само собой. В конце концов, можно полежать в теньке, как и в прошлый раз, главное не засыпать. Бдить мое сонное тело в данном случае уже будет просто некому.
Людей, несмотря на выходной, к счастью, оказалось немного. Приятным бонусом было еще и то, что я заняла свое любимое место в теньке. Открыла последние рекомендации по терапии и стала вчитываться в текст. Правда, через полчаса поняла, что в голову ничего не идет. Пляж — не самое лучшее место для изучения чего-либо, просто потому что неосознанно отвлекаешься на посторонние звуки. И людей. И детей… Очень много от них крика, это при том, что их тут всего пятеро. Один из которых, точнее одна — наглейшая особа лет пяти. Без церемоний бьет лопаткой по голове совсем маленькой девочке. Спокойно… вдох-выдох. Это не твои дети, Полина. Их безответственные родители сами разберутся. Нечего за них краснеть. Лучше найти что-нибудь приятное взгляду, или кого-нибудь. Например, длинноволосую стервозную шатенку. Хотя, чего ее искать. Такую мамзель на шезлонге и под зонтиком даже слепой заметит. Типичная выпендрежница. Нашла куда шезлонг приносить. Странно, что в руках у нее не телефон, а книга. Если бы не стервозное лицо, сказала бы, что красивая. Хотя, в близи может быть и не так уж хороша, а это просто обман зрения. Наверное, дальше, я бы, как всегда, стала угадывать чем занимается по жизни сия мамзель, вот только подошедший к ней мужчина, со стекающими каплями воды с тела, не дал мне этого сделать.
Наверное, потому что этим самым мужчиной оказался никто иной как Алмазов. Кажется, я перестала дышать, когда он наклонился на корточках к девке и с улыбкой на губах отобрал у нее книгу. Кинул ту на песок, а сам принялся о чем-то говорить с девицей. Правда, болтал он недолго, в какой-то момент, неожиданно не только для меня, но и, кажется, для длинноволосой стервы, подхватил ее на руки и о чем-то весело говоря, понес ее в воду. Ладно бы отнес и кинул в воду, так ведь нет же — не бросает. Несет на глубину, окунается с ней в воду и принимается ее кружить. А та только рада, еще и крепко обхватывает Алмазова за шею. А вот дальше больше — пусть я не обладаю способностью слышать на таком расстоянии и воспроизвести то, о чем они щебечут я не могу, но то, что девица тянется к Алмазову и целует его, я различить способна. Ну, сукин сын…
Глава 28
— Я тебя не ждала сегодня. Ты же сказал, что приедешь в воскресенье, — тараторит мама, бегло целуя меня в щеку.
— Мужик сказал — мужик не сделал. Разве в этом есть что-то новое? Приобщаюсь, так сказать, к большинству.
— Дурачок. Ну а если без шуток, что-то случилось? — конечно случилось. Твоего сына бортанули.
— Нет, ничего не случилось. Просто планы поменялись, теперь я занят завтра, а сегодня тут.
— Ну ладно, есть будешь? Давай я оладушки поджарю? Знала бы, что ты приедешь, я бы оставила тебе.
— Нет, мам, я уже ел. Виктор, кстати, дома?
— Нет, уехал позавчера, вернется только завтра. Какой-то важный контракт заключает, я не вмешиваюсь, сам знаешь. Слушай, я же еще не приготовила тебе ничего на ближайшие дни, опять будешь всякую гадость покупать, — растерянно бросает мама, поправляя распущенные, чуть взъерошенные волосы. Казалось бы, уже не молоденькая, но красивая. Выглядит лет на сорок. И не распущенная соблазнами и деньгами, в отличие от Даши.
— Не переживай, гадость очень вкусная. Мне по нраву.
— О,
