Спорим, моя? - Рошаль Шантье
Слова Макар чеканит, и я понимаю, что он всегда делает так, когда зол. В кино с Мишей Латаевым он говорил так же. И Даяна, если не потеряла остатки ума по дороге от двери до гостиной, должна это заметить. Ветров раздраженно вздыхает на последней фразе, словно она звучала тысячи раз и ему уже надоело повторять. Невооруженным взглядом видно, что этот разговор его утомляет и скорее всего, он еще не вышвырнул её из дома из уважения к прошлому или отцу.
— Правда? Так она знает? — Даяна взвизгивает так, что даже тело содрогается, но резко мотнув головой берет себя в руки.
— Если это все, тебе пора. Спасибо за поздравления, Даяна. Я буду расти большим и здоровым.
Он оказывается рядом с ней и взяв за локоть, ведет туда, откуда она не так давно явилась. Зрелище, честно сказать, унизительное. Я прохожу к панорамному окну в глубине первого этажа квартиры, откуда открывается потрясающий вид на мою любимую Оболонскую набережную вечернего Киева. С меня достаточно услышанного.
Прежде, чем Макар обнимает меня, я слышу его шаги. Его руки на моем животе, мои на его руках. Я откидываю голову на его плечо, наблюдая за огоньками за окном. Люди гуляют, гудят машины. Интересное чувство: мы их видим, а они нас нет. И время застыло, как тогда, на крыше. Красивый вид и любимый мужчина рядом. В голову почему-то приходит мысль, что я хотела бы жить здесь, вместе с Макаром, просыпаться от запаха кофе и варить его для Ветрова самой. Глупая, совершенно не к месту пришедшая мысль.
Время застыло только для нас, как тогда, на крыше. Как всегда, с ним. Красивый вид, любимый мужчина рядом. Я желаю всегда быть настолько счастливой. А мое «быть счастливой» тесно пересекается с «быть с Макаром».
Глава 44
В университет меня отвозит Макар. Домой заехать так и не удалось, но это не беда. Мое темное платье достаточно скромное, чтобы пойти в нем на пары. Теперь оно мое любимое. В квартире Ветрова мне было комфортно в его футболках, я ходила босиком по теплому полу и засыпала на любимом плече. Дорога сопровождалась моей глуповатой улыбкой и частыми влюбленными взглядами моего возлюбленного водителя, под которыми мне становилось... жарко. В его глазах я видела пламя, которое, уверена, отражалось в моих и это заводило еще больше. Я слишком неопытна, чтобы попросить его притормозить и перекинув ногу через консоль оседлать его. Пришлось прикрыть глаза пытаясь успокоить возбуждение. Чтобы сменить картинку калейдоскопа мелькавшую перед глазами, я стала вспоминать наши выходные… Ох… Не помогло… Это ведь они и сделали меня такой желающей большего… Восхитительные выходные. И даже Даяна не смогла испортить их нам.
Прежде чем открыть мне дверь, Макар берет мою руку и поцеловав в ладонь ухмыляется, обещая очень многое:
— Я знаю, о чем ты думаешь, моя Риша. Домой я тебя сегодня отвезу много позже обычного, — и притянув к себе касается губ в нетерпеливом поцелуе, подкрепляя сказанное.
К моменту, когда мы месте заходим в здание альма-матер я уже успеваю успокоиться. Макар провожает меня до аудитории и целует на прощание.
— Я подъеду после третьей пары, — обещает он.
— У меня их сегодня четыре, — уточняю, а сама вспоминаю, что там вообще идет последней парой и насколько опасными будут последствия пропуска.
Катя уже открыла аудиторию и это заставляет меня оторваться от Ветрова. Впервые за эти дни, между прочим. Я целую его в щеку на прощание, но Макар находит мои губы. И снова эта лавина. Слышу покашливание и отпрыгиваю, а вот Ветров очень спокоен. Его рука на моей талии ни на сантиметр не сдвинулась. И он смотрит мне за спину, приподняв уголок рта в усмешке. Оборачиваюсь и расслабившись улыбаюсь наблюдателю.
— Привет, Марк.
— Привет-привет, — препод подмигивает с многозначительным взглядом и уходит в глубь коридора.
— Мне пора, — шепчу, снова прижавшись к Макару и положив голову ему на плечо.
— До вечера, Риша, — он оставляет легкий поцелуй напоследок и наконец отпускает меня.
Без его рук пусто, но я напоминаю себе, что у нас еще много времени впереди, а жизнь состоит не из одного Макара Ветрова, улыбаюсь своему парню и вхожу в дверь аудитории.
Поднимаясь на последний ряд, где меня уже ждет Жарова, замечаю фырканье Федоровой, что меня совершенно не удивляет, а вот злой взгляд Артема Лукашина заставляет в недоумении поднять бровь. Может, день не задался у парня? Всякое бывает.
Конечно, пару я прослушала. Когда у тебя нет конспектов, это проводит невидимую черту между ответственностью и разгильдяйством. Сегодня я разгильдяйствую и не сказать, что слишком переживаю по этому поводу.
Говорим так тихо, что Кожедуб и внимания на нас не обращает, но даже если бы и обратил… Впервой что ли?
Вторая и третья пара у Сидельцева и Козина проходят примерно так же, как и первая. Мимо. Мы болтаем, то и дело обсуждая новости, потому что когда у тебя впервые случается финишная прямая с любимым человеком, поделиться очень хочется безумно! А поскольку я болтлива, то для меня это необходимость. Я достаточно благоразумна, чтобы не озвучить эту новость в студенческой газете или на форуме, но не рассказать лучшей подруге не могу!
— Пошли в буфет? — закидывая конспекты в сумку, спрашивает Тая или Макар уже подъехал?
— Не знаю, ничего не писал пока. Пойдем, я ему оттуда наберу.
— Привет, Ришенька! — окликают меня, когда наша группа выходит из аудитории после третьей пары, чтобы прямо по коридору пойти на четвертую, а мы с Жаровой вниз в кафетерий.
Останавливаюсь и оборачиваюсь, стараясь не показывать, как меня передернуло от подобного обращения.
