Барбара Делински - Когда сбываются мечты
— Подпорченная репутация.
— Ага. Он делает это для вас. Прекрасная подливка для жаркого.
Теперь я слишком сильно ненавидела Дэниса, чтобы переживать о том, на какой низкий поступок отважилась.
Некоторые считают, что любовь и ненависть — противоположные полюса одного и того же чувства. Я этого не знала. Мне было известно только одно: моя злоба на Дэниса оказалась во сто крат сильнее тех чувств, которые я испытывала к нему ранее. Только сейчас я начала осознавать, что весь наш брак от начала и до конца был достаточно печальным. И самым грустным моментом в нем оказалась моя слепая вера.
Наверное, я провела бы еще много часов в печальных размышлениях, если бы сразу же после моего возвращения на маяк мне не позвонила Рона и не сообщила, что у Конни случился сердечный приступ.
Глава одиннадцатая
Рона горько рыдала. Сердце Конни остановилось, ее поместили в палату интенсивной терапии, и следующие несколько часов были критическими. Я позвонила Кармен, Дэнису и Броди, купила билет на ближайший рейс и улетела в Кливленд.
Полет продолжался мучительно долго. Я как наивный ребенок купилась на испуг Роны, и воображение рисовало мне мать, лежащую без сознания. Я уже видела, как врачи в отчаянии качают головами. Я представляла себе мертвую тишину палаты и траурное прощание с мамой.
На самом же деле Конни чувствовала себя не так плохо. Сердечный приступ оказался не очень тяжелым, и его быстро остановили. Да, следующие несколько дней, по словам врачей, маме угрожала реальная опасность, но она находилась в полном сознании и лишь дремала, пока мы разговаривали.
— Никогда, слышишь, никогда так больше не делай, — просила я Рону шепотом, стоя рядом с ней в коридоре, недалеко от палаты Конни. — Я думала, она уже при смерти.
— Но я тоже так думала, — агрессивно возразила Рона. — Знаешь, как жутко было смотреть, как ее подключали к мониторам? Врачи носились вокруг нее как сумасшедшие, как будто они уже однажды вытащили ее с того света и собирались повторить это еще раз. Не сердись на меня, Клер. Ведь я единственная, кто находится рядом с ней постоянно и старается, чтобы все шло хорошо.
Впервые за все это время я вздохнула спокойно.
— Знаю. Именно поэтому я и страдала, пока летела сюда.
— А я страдаю здесь. Сейчас, когда ее состояние более-менее стабилизировалось, легко оглядываться назад и говорить, что ничего ужасного не произошло. Но попробовала бы ты пройти через все это сама! Мне очень жаль, что я вытащила тебя сюда, сказав неправду, но ведь она и твоя мать тоже. Я подумала, что тебе важно знать, что происходит. Я ошибалась?
— Нет, — вздохнула я. — Не ошибалась. — Я провела рукой по волосам и прислонилась плечом к стене. — Конечно, мне это важно. И я бы в любом случае приехала. Сердечный приступ есть сердечный приступ, но мама и без него ужасно больна. Поверь, Рона, мне очень жаль, что я не могу побыть тут с вами подольше. Дома сейчас очень напряженно.
— А что происходит? — задала Рона вопрос, который, судя по сомневающемуся выражению ее лица, подразумевал под собой: «И какое же оправдание ты придумаешь на этот раз?»
Я поняла, что скрывать правду дальше не получится. Учитывая, сколько Рона сделала для меня в последнее время, она имела полное право все знать.
— Мы с Дэнисом разошлись.
На мгновение она потеряла дар речи, а потом медленно протянула:
— Не-е-ет. — В ее голосе звучало недоверие, даже огорчение, но лицо выражало совсем иные эмоции. Мое признание сильно ее заинтриговало. — Когда?
— Две недели назад. Как раз в тот момент, когда я вернулась домой из Кливленда в прошлый раз.
— Ты и Дэнис? Надо же! Ты и Дэнис.
Я одарила ее взглядом, который не могла сдержать. Одно дело чувствовать себя признательной сестре, но совсем иное — защищать свои еще не затянувшиеся раны.
— Да, Рона, я и Дэнис.
Сестра прислонилась к стене.
— Но что случилось?
— Это длинная история. Я не хотела бы сейчас вдаваться в подробности. Главное, что теперь я живу не дома, я приобрела себе новое жилье.
— Ты переехала? Ага, так вот почему у тебя появился новый номер телефона. Но почему именно ты переехала? Ты же женщина. Ты же должна остаться с детьми. Это он должен уйти.
Я потерла себе шею.
— Да, так обычно и происходит у людей, но у нас все не просто.
— Почему? — возмущенно спросила Рона.
— Потому что у меня есть деньги, а у него дети.
— Дэнис остался с детьми? Клер! — она вложила в мое имя весь свой протест.
— Послушай, я совсем не хотела, чтобы так получилось, но мне не оставили выбора. Я много путешествовала по работе, моя карьера развивалась более успешно, чем его, к тому же еще и мамина болезнь, — и я перечислила аргументы Дэниса, несколько сглаженные моими разумными пояснениями. — Я не уехала бы от вас так скоро, но мне надо улаживать вопрос с детьми. Я знаю, ты считаешь, что мне необходимо остаться тут хотя бы на пару дней, я и сама этого хочу, но мне надо побыть с детьми, а уик-энд — самое удачное время. Итак, скажи мне, как я должна сейчас поступить: уехать или остаться?
Я не рассказала ей всей правды и чувствовала сейчас себя очень виноватой. Но я просто еще не была готова открыться до конца и спокойно принять тайное злорадство Роны.
— А мама знает об этом? — спросила она.
— Нет. Я не смогла ей рассказать. — И тут я представила, как Рона с нетерпением дожидается ее пробуждения и ловко вставляет в разговор новость о моем разводе. — Не говори и ты, хорошо? Это очень ее огорчит.
— Ты имеешь в виду, что это разрушит ее иллюзии. Она же всегда считала тебя идеальной.
— Мама прекрасно знает, что я не идеальна. И мое замужество никогда таким не являлось.
— Смешно, но мне она никогда не говорила ничего подобного. Она постоянно намекала, что я не смогла построить семью ни с одним из двух мужей, а вот ваш с Дэнисом брак прочен, как скала. Как будто я могла что-то поделать со смертью Гарольда. «Он слишком стар для мужа», — повторяла мама так часто, что я уже сама готова была умереть. Гарольду повезло, что он женился не на ней. Он умер бы тогда еще раньше, только чтобы отделаться от нее.
— Рона!
— Она крепкий орешек. Ты не замечаешь этого, потому что вы с ней похожи. Ты единственный человек, кто достаточно хорош для нее. Тебе не кажется, что это она свела отца в могилу?
— Рона! Ты с ума сошла! При жизни папы мама не была жестокой. Как раз наоборот. Она сама нуждалась в поддержке. А потом он умер, и ей пришлось бороться, чтобы выжить. Называй это жестокостью, если хочешь, но она вела себя так только из желания обеспечить нас тем, чего лишилась сама. Мечтала, чтобы нам жилось легче.
