Ирина Степановская - На скамейке возле Нотр-Дам
– Не понимаю, как можно было уехать, бросив нас здесь! Мы до сих пор не отдыхали. У нас накопилось столько проблем! Димку надо как можно скорее оформить в школу, а без тебя это сделать невозможно!
Валерий все молчал. Наконец он выдавил:
– Я позвоню родителям. Пусть они приедут и заберут Димку, чтобы у тебя не было столько хлопот.
Лена закричала:
– Как это заберут? Что все это значит? Я его не отдам! Мы же собирались поехать все вместе в отпуск? Отпуск еще не окончен! Вернешься же ты когда-нибудь! И вообще, я не понимаю, – ее голос теперь дрожал от возмущения, – зачем ты сам нарушил наши планы? Я же все знаю, я была у командира твоей части! Ты сам туда полетел, хотя тебя об этом никто не просил! Ты хотя бы можешь объяснить мне, почему ты так сделал?
Но Валерий не стал ничего объяснять. Их жизни, их мысли вдруг оказались так далеки друг от друга, что он просто не смог это сделать за один короткий разговор в несколько предложений.
– Я еще позвоню тебе, – коротко сказал он и отключился. Он больше не хотел пока о ней думать.
И Лена в своей московской кухоньке почувствовала себя оскорбленной. Если он смог так быстро, не посоветовавшись с ней, уехать, значит, не такую уж большую роль она играет в его жизни. Это было действительно обидно.
– Доченька, он ведь военный, – сказала Ленина мать, тихонько появляясь в дверях. – Человек подневольный. Летит туда, куда пошлют!
Лена повернула к матери расстроенное, злое лицо.
– Он вызвался сам. По собственной инициативе. Еще и уговаривал, чтобы его туда пустили! В конечном счете он наплевал на нас и на ребенка тоже.
– Сейчас все равно уже ничего не изменишь, – примирительно сказала ей мама. – Придется вам с Димкой отпуск провести в Москве.
Лена прошла в свою комнату и вытерла внезапно набежавшие злые слезы. Что она Валерию, подстилка какая-нибудь? На ее кровати посапывал во сне Димка. Сама она со времени его приезда переместилась в комнату матери на диван. Лена присела к нему на край, поправила одеяло. Волосы на лбу у мальчика чуть вспотели. Она провела по ним рукой.
«Что он сказал о Димке, – подумала она. – Почему он собирается увезти его к родителям? Как он только мог так сказать!» Ей показалось, что за этими словами стояло что-то такое, чего она пока не понимала. Она погладила Димку по руке, по плечу, еще раз поправила на нем одеяло и вышла. Мама перед зеркалом мазала на ночь лицо кремом. Лена подумала и влезла к матери на постель, закрылась одеялом.
– Плевать на эту его квартиру! Нам надо жениться. Выкрутимся и без квартиры пока как-нибудь. Ты ведь нас не выгонишь? – Мать легла рядом с ней и обняла, как маленькую.
– Не выгоню, спи! Утро вечера мудренее.
И Лена наконец закрыла глаза и заснула. Этой ночью ей опять приснился маленький самолет, он нес ее куда-то далеко в звездное небо. Она сидела в кабине, за спиной пилота. Ей было холодно, но не страшно. Единственное, что она не могла понять и что ее беспокоило – кто же все-таки был этим пилотом? То ей казалось, что впереди над спинкой кресла она видит аккуратную темноволосую голову Сержа Валли почему-то без шлема, а то вдруг вместо нее оказывалась густо-пшеничная, коротко стриженная шевелюра Валерия. В результате утром Лена проснулась разбитая и очень недовольная собой.
* * *После разговора с Леной Валерий вошел в свой неуютный, освещенный единственной лампочкой под старым пластмассовым абажуром, гостиничный номер. Прошел в душевую, повернул кран. Горячей воды не было. То ли ее не было вообще, то ли отключили на лето, но он пожалел, что не принял душ в квартире у товарищей. Кое-как помывшись холодной водой (к счастью, летом она текла не такая ледяная, как зимой), он растерся докрасна полотенцем, чтобы по злой случайности не простудиться, и сел на расшатанную, низкую постель. Спать не хотелось, хотя усталость во всем теле давала о себе знать. Он выключил свет и лег. Затем зачем-то снова достал телефон и стал на него смотреть. Разговор с Леной смутил его и расстроил. Ему хотелось услышать совсем другие слова. Хотя умом он понимал Ленино удивление и недовольство, но сердцем не мог примириться с ее слишком звонким голосом, с ее обидой. Он здесь воюет, а она в Москве думает об отпуске. Конечно, она не знает всего, что творится в этой маленькой Осетии, но голова-то у нее есть? Машинально он нашел пульт и включил старенький телевизор, стоящий на письменном столе. По всем каналам шли развлекательные программы. Он с раздражением выключил телевизор и снова уставился на телефон. Надо позвонить родителям, успокоить их, – решил он. Он не говорил старикам о своей командировке и решил соврать, чтобы они не беспокоились. Сказал, что они с Леной и Димкой уже на юге. Но обмануть отца оказалось непросто.
– Не рассказывай ерунду! – сказал отец тихо, чтобы не услышала мать. – Лучше ответь, ты там надолго?
– Как получится, работы много, – уже не скрывая ничего, ответил Валерий.
– Тогда я поеду, заберу внука домой. Что он будет болтаться у чужих людей!
– Ты маме пока ничего не говори. А с Димкой я разберусь сам.
– Ладно, смотри, поосторожней! Хреново, сынок, когда тебе в лоб ракета летит… – прошептал отец, и Валерий понял, что мать где-то недалеко.
– Поцелуй от меня маму. – Он отключился, но чувство неприкаянности вдруг снова захлестнуло его. Что он мог в этом мире, кроме одного – летать? Сейчас он был нужен своим товарищам. Но будет ли он так же им нужен, когда окажется, что лететь уже некуда? Он подумал о Лене. Какой у нее был голос… Напряженный, звонкий… Красивый юный голос… Но не было в нем теплоты. Он подумал об отпуске. Когда теперь будет отпуск? Он не меньше Лены хотел поехать к морю. Не в санаторий. В санаторий он бы не смог. Но вот случилось то, чего никто не ожидал, но что в принципе было и ожидаемо, и предсказуемо. Он летчик, он должен летать. Особенно тогда, когда гибнут его товарищи. И самолеты, – он подумал о своем самолете, – и самолеты тоже.
На телефоне вдруг высветилось табло «непринятые вызовы». Ого, сколько раз ему звонила Лена! Это его все-таки обрадовало. Вот еще один непринятый звонок от родителей. И еще чей-то номер высвечивался вперемешку между знакомыми звонками. Он пристально вгляделся в набор цифр. Код был совсем незнакомый. Серега Павлов из Липецка? – он сверился со своей памятью. Черт его знает, похоже, что нет.
Прикинув навскидку, насколько безопасно набирать незнакомый номер, он все-таки счел, что может позвонить с другого телефона.
Спустившись к дежурной – та уже спала на узеньком топчанчике за раздолбанной дверью, он попросил разрешения позвонить с городского. Телефонный аппарт в гостинице был ужасно старый, красный, чешского производства, советских еще времен. Диск при наборе иногда заедал, и Валерий подталкивал его пальцем.
Вдруг в аппаратике что-то щелкнуло – без звонков, и мягкий женский голос (он показался ему слишким низким, но все-таки он сразу узнал в нем Мари) тут же, не спрашивая, не говоря «алло?», произнес его имя.
Он так обрадовался, услышав ее, что первое время не мог ничего сказать.
– Валерий, я просто хотела узнать, что вы живы. Я не ошиблась? Вы – там ?
– Нет, я в России, Мари. Вы не волнуйтесь, здесь безопасно…
– Но вы летаете туда ? – Звонок застал Мари в момент, когда она вдруг решила вымыть Лулу в тазике. Собака, вопользовавшись передышкой, выскочила из рук и побежала прочь, оставляя повсюду грязные брызги и следы мокрых лап.
– Сейчас – нет, сейчас ночь, – с идиотской улыбкой сказал Валерий. – Но это вообще все неважно.
– А что важно? – вдруг спросила Мари, прислоняясь к косяку.
– Маша, я вас люблю.
Потом Мари сказала:
– Я тоже…
Валерий и сам не понимал, как у него вырвались эти слова.
– Маша, вы не волнуйтесь, я просто люблю вас, и… все. Я вас вспоминаю, я думаю о вас… – Она все молчала. – Вы такая красивая. Вы необыкновеная, Маша…
Она вдруг спросила:
– Как Лена?
И связь прервалась. Он не услышал ее последние слова и вдруг решил, что она положила трубку. В этом было, как он подумал, что-то правильное. Ведь сейчас отсюда, да и вообще ниоткуда, он больше не мог ничего сделать, кроме того, что завтра вылететь на своем самолете и дать своим друзьям расколошматить ракетные установки противника, чтобы они не били по территории Осетии. Это была, в общем, простая, но вместе с тем страшно сложная задача. Эта задача была напрямую связана с жизнью и смертью, но он сейчас не думал ни о жизни, ни о смерти. Он радостно улыбнулся куда-то в пространство и с легким сердцем лег спать.
Через мгновение он уже засыпал, как вдруг снова резко, настойчиво зазвонил его телефон. Сквозь сон подумал: «Только бы это была не Лена!» Он сонно взглянул на номер звонившего и вскочил. Это Мари перезванивала ему!
У него пересохли от волнения губы.
– Да, Маша?
И услышал:
– Молчите! Молчите и не прерывайте! – Он и молчал, и даже сама тишина в телефоне была для него радостной.
