Марина Попович - Любовь играет в прятки
— Не называй меня бабушкой! Я сколько раз тебя просила об этом? — Женщина укоризненно просверлила взглядом внуку и взяла с вазочки конфету, принявшись ее жевать со злостью. Ну точно Наташка в старости! А еще бабулька была при полном боевом раскраске лица, смотря на ее было чувство словно еще восемь раз женщина собирается выйти замуж.
— Вика, почему ты дома? Уже пять часов, воскресенье. На свидание не идешь? — Поинтересовалась у бабушки Наташка. С такими генами Тусе замуж не попасть, если бабуля в свои годы еще ищет «того самого».
— Тимофей, сегодня едет лечиться в пансионат, у него сердце больное. Так что я буду дома две недели. Запишешь мне на флешку фильмов?
— Ай да бабуль, ты смотри, чтобы он там помоложе не нашел! А то будет, как в «Любовь и голуби», — Подруга принялась смеяться, — И убежит от тебя твой мужик еще до очередной шестой свадьбы и будешь жить с внучкой! Отдавать ей свои конфетки и обсуждать на лавочке с бабушками сплетни.
— Ты думай что говоришь! Я за эти две недели его замену на черный день найду, а ты бездарь сама, когда порадуешь нас и съедешь? Вечно одну бабушку прогоняете по мужам, а сами смотрите лба — этого не благодарного прячете, — Истерически закричала бабуля Вика, и тут же достав сенсорный телефон с кармана, принялась набирать номер Тимофея Степановича, курортника, выходя с кухни. Последнее что я увидела, сзади на шеи у бабушки была разноцветная татуировки: сердца с проткнутым его ножиком с надписью «Молодость навсегда» на латинском, еще ниже на ногах виднелись татуировки бантики и роза.
Остальные жители все уставились на меня, разглядывая, и переглядываясь между собой, будто я для них еда или выход с кризиса «куда деть мусор». Картина людоеды и бедный странник или домработница от бога.
— Это Алиса, моя подруга. Наш новый член семьи!
Все дружно сказали «драсти» и продолжали пялиться на мои волосы.
— Бабушка, — обратилась она к второй пожилой женщине в советском халатике, — Как ты себя чувствуешь?
— Да помру я внученька скоро! А вы даже не придете на мою могилку! — И бабушка принялась причитать одни и те же слова по двести раз, пока вся семья коллективно закатила глаза и поставила руки в боки, а Наташка скрестила перед собой. Высокий мужчина за ее спиной показывал жестами ее слова и добавлял комментарии от себя.
— Бабусь, ты уже тридцать лет тут помираешь, может, хватит? И отец говорил ты снова на лысо подстриглась? — Перебивая не прилично недовольные причитания бабушки в цыганском платочке, Наташа успела схватить печенку с стола и запихнуть в рот.
— Да, мне так хорошо! С волосами жарко! — Женщина сняла платок с головы и продемонстрировала свою лысину. Забавно видеть лысых пожилых людей! — Не любите вы меня, — бабушка с палочкой тяжелыми шагами, еле опираясь на нее, с крокодильими слезами ушла с кухни, завернув за угол, убрала палку под руку и бордо зашагала хихикая. Да ней в след побежал и старенький высокий муж — дедушка в военном костюме с орденами. Как-то подруга рассказывала, что после войны дед только и ходит по дому в этом костюме, ловя людей, чтобы пере рассказать по кругу армейские истории, хорошо выученные наизусть всеми жителями дома. Часто к ее дедушке приходили журналисты, которым приходилось даже ночевать в них, так как военный не мог замолчать и отпустить их. Главное разработать план «как не попасться деду один на один» или вяли мои уши с моим уважением к старикам и манерам скромницы.
— Приська, снова на меня обиделась или мне показалось? — Тихо спросила Наташа у мужчины рядом.
— Да, снова. Так ты представишь нас своей очаровательной подруге? — Поинтересовался солидный мужчина, с интересом смотрящий на меня.
— Да, конечно! Алиса, это мой папа номер один — Алекс Юрьев, — Она указала на спрашивающего, рядом стоящего двухметрового с коричными усами мужчину, лет тридцати восьми, одетого в деловой костюм серого цвета с бабочкой.
— Приятно познакомиться! — Проговорил Алекс, грубым прокуренным голосом и поцеловал мне руку. Я злостно оценила, что он не правильно целует руку девушке. Виктория б его за такое растерзала и опозорила, но мне все-равно приятно.
— Папандра, я не хочу, чтобы она стала моей мамой, отвянь от ее руки, а? — Прямолинейно попросила Туся, и продолжила знакомить со вторым симпатичным мужчиной в доме, — Это папа два — Юрка Шибайголова.
Второй мужчина, накачанный большой спортивной формы, лысый с глазами наркомана, нельзя сказать их цвет. Смотря на перекаченного папу номер два (почему номер два?) у меня появилась и симпатия, и страх стоять с таким мега сильным на вид человеком.
— А это, — показывая на точную свою копию через восемнадцать лет Туся, — Моя мамко Ася и она у нас одна, как не странно.
— Вы очень похожи с дочкой! — Любезно подметив правду, сказала я.
— Что есть — то есть. Вы кушать будете?
— Нет, — За двоих решила Наташка и потащила меня за руку знакомить со своей комнатой.
Наташка дорогой ведущей в «единственный нормальный уголочек дома святая святых», как она сама же выразилась, ехидно улыбалась и набирала в белый подол платья со стеллажей кухоньки еды, не рассматривая, что попадается под руку. Открыв двери в свою спальню, представила мне другую сторону своего места обитания, не виданную привычно раньше по наблюдениям несколько раз на день в скайпе, фотографиям, видео и другим средствах онлайн видео разговора. В самом деле, ее покои можно назвать отдельной цивилизацией от всего внешнего мира и даже частью отдельной от жизни. Во-первых, должна признать у подруги странное тонкое восприятие красок и умение их комбинировать. Во-вторых, не виданные мной дизайнерские решения напоминали картинки в интернете, в-третьих, я представила шок парня-избранника подруги, если один случайно сюда попадет, не зря на двери висит табличка «Вход воспрещен. Хозяйка злая». Попробую рассказать не поддающие описи первые впечатления. Камера ноута насколько скупа и ленива — не передавала и третьей части происходящего тут. Весь интерьер и спальни, и личной ванны возглавляли три вечных цвета красный, черный и белый. Три с четырех стен поклеены в ярко-красные обои, четвертая же белая с красными огромными цветами, больше похожими на пятна. В продолжение белой стенки переходил подвесной белоснежный потолок с красной люстрой в виде розы с одной лампочкой, тоже не рабочей, так как ее комнату обычно освещает свет мониторов. На кляксах-цветах белой стенки размещены в черных рамочках фотографии самой Натальи Юрьевой от периода пеленок до сегодняшнего дня. «Мой личный инстаграмм» — разъяснила Туся, переодеваясь в легкий лиловый сарафан в ванной. Между фотографий хорошо маскировались в таких же рамочках вырезки с журналов с обзоров игр, сделанной самой подругой (она подрабатывала в журналах кориспондентом-обзорщиком время от времени бескорыстно, на правах личной заинтересованности и помощи), а также из кино. Больше всего меня привлекла возглавляющая в центре рамка альбомного формата с аппликацией «Идеал мужчины» вырезанный с сотни тысяч мелоподобными деталями частей тела. Обычный красавчик парень с чемоданом баксов, обнимающий саму Юрьеву в шестнадцать лет. Повернув спиной к стене, я направилась в прилагающуюся ванную хозяйки. Пройдя через черную дверь, состояние мелкого шока дрожью прошло по телу. Теперь понятно, почему Наташка меня редко называет по имени с такой не приязнью. Две комнаты напоминали тронный зал Красной Королевы со сказки о «Алисе…». Безумие этой ванной интересное дизайнерское решение: перевернутая комната. Красно-черный кафель вместо пола разместился на потолку, пол и стены выкрашены в красно-бурый цвет, а черную мебель дополняли картины-портреты полуголых мужчин в душе. Я подошла ближе к ним, и, указывая пальцем на полностью обнаженного парня, глазами уставилась в лицо Наташки.
