Катажина Грохоля - Я вам покажу!
Перед глазами проплыла череда больших некрологов:
Мы прощаемся с тобой, Юдита, незабвенная и незаменимая наша подруга.
Коллектив редакции.
Непревзойденный редактор, необыкновенная женщина, которую я недооценивал.
Главный редактор Артур Любиш.
Единственная любовь моей жизни…
(Без подписи.)
Моя любимая бывшая жена, прости…
Эксик.
Мужчина сел напротив меня. Я засунула руку в свой рюкзачок. Так легко я не расстанусь с жизнью, о нет! Нащупала ключи и крепко зажала их в кулаке. Кажется, в минуты опасности у человека перед глазами предстает вся его жизнь. Перед моими предстала не жизнь, а мой младший брат. В ванной, лет этак тридцать назад. Родителей не было дома, и мы поругались из-за чего-то очень важного – к примеру, кому выходить с собакой, или выносить мусор, или из-за какого-нибудь карандаша – и некоторое время усердно колошматили друг друга: я вцепилась ему в волосы и царапалась, а он мне двинул как следует. Услышав скрежет ключа в замке, мы дружно бросились в ванную, обмывать нанесенные друг другу раны – я кровь под носом, а он следы от моих ноготков. Мой любимый братик в ту минуту в ванной комнате снисходительно дал мне пару советов, а именно: всегда держи что-нибудь в руке, тогда удар будет сильнее, и не царапайся, проку от этого мало, врежь по яйцам.
Я напряглась, как тигр перед нападением. Ключи держала в руке, крепко зажав в кулаке; казалось, что они вонзились в меня до кости. Пусть только шелохнется! Одно движение, и он поймет, что значит нападать на женщину, мать.
В голове у меня стучало: «Не будь жертвой! Кричи! Защищайся!»
Нет, кричать было бесполезно, в вагоне все равно никого, кроме нас. Надо было сосредоточиться и ничего не упускать из виду! Я подняла голову и взглянула ему прямо в глаза – пусть знает, что я его вижу. Не мужчина это был даже, а скорее мальчишка, но парни тоже бывают злые, меня не обманет его робкий взгляд. В Англии убийство совершил двенадцатилетний подросток. Так легко ему со мной не справиться, правда, мне будет немножко трудно врезать по яйцам, потому что он сидит, но пусть только двинется, я его опережу, знаю точно. Поезд остановился, дверь открылась, закрылась – никого. До дома две остановки. Еще целых два перегона. Мир – приятное и дружелюбное место. Я бросила взгляд на пол, прикидывая, куда поставить ноги. Он может меня схватить, когда я буду вставать. Я незаметно вытащила руку с ключами – один был длиннее, немного торчал. Парень начал ерзать, я обмерла.
– Извините, что я подсел к вам, – сказал он. Голос приятный, на вид не больше шестнадцати лет. Бандит с обворожительными зеленовато-серыми глазами, но меня не обманет ни тон его голоса, ни приятная наружность! – Так неприятно ехать одному в такое время, я немножко боюсь, а здесь никого нет, кроме вас… Всегда надежнее с тем, кто постарше… – закончил мой преследователь.
Я шла домой через рощицу. Разве возможно такое, что несколько месяцев назад меня встречал Голубой?
НЕ ЗВОНИ В ШКОЛУ – НЕ ЗАБЕРЕМЕНЕЕШЬ…
Форсиция рассыпалась желтыми красками. Синицы трезвонят так, что облизываются кошки. Не видно, но слышно, что летающее мясо где-то под носом. Того и жди нагрянет весна. Тося, похоже, забросила приготовления к выпускному балу, не прикасается к маникюрным принадлежностям – учится.
Зацвел ракитник.
Дорогая Юдита!
В расчет принимается лишь сегодняшний день, вчера миновало, завтра еще не пришло. Оглядись вокруг и найди хотя бы пару вещей, которые принесут тебе радость. Любой, самый долгий, путь начинается с первого шага. Стакан может быть наполовину пуст или наполовину полон. Будь терпелива – в ожидании тоже есть своя прелесть… момент между получением письма и торопливым срыванием печатей таит в себе счастье, которое наполняет нас невыразимым блаженством…
Три недели – не вечность, займись чем-нибудь…
Я с тобой!
Юдита.
Я позвонила Шимону – знает ли он что-нибудь о возвращении отца? Голос Шимона звучал холодно, чуждо. Он сухо ответил мне, что все осталось без изменений и что, он надеется, отец со мной свяжется.
Я не могла избавиться от ощущения, что Шимон хотел обратиться ко мне на вы. «Отец, пани Юдита, с вами свяжется».
Но пока, я решила, не стану об этом думать, не сейчас. У меня впереди много работы, я получила из новой редакции письма. На данный момент это самое главное.
А еще… приготовить Тосе обед и заставить ее съесть, несмотря на то что у нее сжался желудок. «Ты что, мама, не понимаешь?»
Сварить псу, вымыть кошачьи миски.
Дорогая редакция!
Посоветуйте, как мне поступить в следующей ситуации. Начну по порядку. Мой жених поехал в Чикаго, потому что там живет знакомый его двоюродного брата, который неплохо зарабатывает на скотобойне. Мой парень решил тоже подзаработать: на нашу свадьбу и на ремонт цокольного этажа в доме его родителей, где мы собираемся поселиться после свадьбы и где будет располагаться наша будущая фирма. Но дело в том, что я получила некоторую сумму денег от своих родителей и начала делать этот ремонт, чтобы потом было меньше работы, вернее, делает один мой знакомый, у которого есть фирма «Малярные работы – срочный ремонт», и я обрадовалась, что кое-что уже будет готово к приезду жениха.
На свою беду, я влюбилась в этого знакомого и к тому же забеременела. Теперь не знаю, как быть. Дорогая редакция, посоветуйте, пожалуйста, без вас моя жизнь превратится в нескончаемую цепь страданий. Жених ничего не знает, его родители тоже, а я ума не приложу, что мне делать.
Умоляю, помогите!
Эля из Келецкого воеводства.
Коль скоро светит солнце, то можно сгрести остатки прошлогодних листьев, пусть трава подышит.
Надо съездить за пиццей и кока-колой для Тоси и Иси, потому как ничто другое у них не лезет в горло.
Дорогая редакция!
Мне сорок два года, и у меня шестнадцатилетняя дочь, вернее, кроме нее, у меня еще двое детей. Старший сын – в армии, а младшая дочь в этом году идет в школу. Но я пишу вам в связи с той шестнадцатилетней дочерью. Она совсем со мной не разговаривает. На мои вопросы отвечает односложно, когда я ее спрашиваю, как дела в школе, отвечает: «Хорошо», – но никаких подробностей о ее жизни я не знаю. В школе претензий к ней нет, но мать должна быть подругой дочери, понимать ее, иметь контакт с ребенком. Что мне делать, чтобы она начала серьезно разговаривать со мной, делиться своими проблемами? Сама я не могу до нее достучаться. Постоянно слышу: «Все в порядке», «Ничего не происходит» или «Что тебе нужно?». А мне нужно, чтобы мы могли поговорить, чтобы иногда она со мной советовалась, чтобы она не грубила мне, потому что у нее нет никого на свете ближе, чем мать.
