Кристина Хегган - Предательство
— Думаю, теперь я могу играть сама, — сказала Люси, когда Джесси в четвертый раз продемонстрировал свой секрет. Она ощущала, как Рэй прижимается к ней всем телом, и не могла сконцентрироваться на автомате. Парень отошел, и через пять минут Люси проиграла все его двадцать долларов.
— Не переживай, — пожал плечами Джесси Рэй. — Мы вернем деньги.
За рулеткой он не только вернул проигранные Люси двадцать долларов, но и добавил к ним выигрыш в двести долларов.
— Ну, мисс Люси, может, теперь поужинаем с размахом? — спросил Джесси, поменяв жетоны на наличные деньги.
— Здесь? В казино?
— А где же еще?
В ресторане метрдотель забрал их одежду и проводил к столику с видом на морской залив.
— Думаю, я закажу омара, — решил Джесси Рэй, пробежав глазами меню. — А ты, мисс Люси, любишь омары?
— Я никогда не пробовала, — призналась Люси, проклиная свою неопытность.
— Тогда тебе нужно попробовать. Гарантирую, тебе понравится.
Омары пришлись ей по вкусу. Но больше всего Люси понравилось смотреть, как ест Джесси, хотя его манеры оставляли желать лучшего. Он казался неряшливым: ронял масло на белую скатерть, разговаривал с набитым ртом, громко облизывал пальцы. Пока они ели, Джесси рассказал Люси, что ему тридцать четыре года, родом он из маленького городка в Алабаме, и у него единственная страсть — мотоциклы.
— Ты здорово водишь мотоцикл.
— Еще бы, я научился ездить на нем в одиннадцать лет. Когда мне исполнилось тринадцать, я уже мог разобрать и собрать мотор с закрытыми глазами.
Конечно, это было преувеличением, но Люси не обратила внимания.
— Ты именно так зарабатываешь на жизнь? Ремонтируешь двигатели?
— Да, мисс. И я зарабатывал в детстве хорошие деньги. Я имею в виду, для такого юного возраста. Но юг не место для честолюбивого мужчины. Поэтому однажды мы с «харлеем» уехали. — Джесси кивнул официанту, чтобы тот забрал их пустые тарелки, и закурил сигарету «Мальборо», глубоко затянувшись.
— И куда вы отправились? — спросила Люси. Ей никогда не приходило в голову переехать куда-то из Маунт-Холли.
— Я побывал во многих местах: Калифорния, Невада, Средний Запад, Флорида.
— А теперь приехал сюда.
— Ты счастлива, что я здесь? — спросил Джесси, бросив на Люси страстный взгляд.
— Ты останешься здесь? — покраснев, произнесла Люси. Она не привыкла, что мужчины могут быть такими прямолинейными, и решила переменить тему разговора. — Я хочу сказать, ты будешь искать работу в Маунт-Холли?
— Уже нашел одну.
— На самом деле? Где? — Сердце Люси забилось быстрее.
— В магазине мотоциклов. — Не обращая внимания на пепельницу, Джесси стряхнул пепел сигареты на край своей тарелки для хлеба. — Но довольно обо мне. Скажи мне лучше, что такая симпатичная девушка, как ты, делает в таком городе, вместо того чтобы быть моделью в Нью-Йорке? — Для кого-то еще комплимент Джесси прозвучал бы как неприкрытая лесть, но Люси показалось, будто слова исходят из самого сердца ее нового знакомого.
— Моя жизнь совершенно скучная по сравнению с твоей.
— Почему бы тебе не предоставить мне самому судить об этом?
Уставившись на привязанные лодки в заливе, Люси рассказала, что ее отец погиб во Вьетнаме и мать воспитывала ее одна.
— Тебе нравится твоя работа в кондитерской?
— Я очень довольна. С миссис Луджак очень легко работать, она обращается со мной, как с дочерью.
— Я заметил, что ваша кондитерская вдалеке от других магазинов. Ты не боишься работать одна по вечерам, когда стемнеет? Тебе нужна помощь или что-то в этом роде.
— У меня есть защита, — улыбнулась Люси. Не каждый день совершенно посторонний человек беспокоится о ее безопасности.
— Полиция патрулирует улицы?
— Нет, я имею в виду то, что сделает в тебе дырку размером с кулак, — ответила Люси, многозначительно посмотрев на Джесси.
— Мисс Люси! — Джесси Рэй посмотрел на девушку с уважением. — Ты хочешь сказать, что у тебя есть оружие? И ты даже знаешь, как с ним обращаться?
— Сначала я отказывалась учиться стрелять, — кивнула Люси. — Ненавижу оружие. Мысль, что мне придется целиться в живое, дышащее существо и, может, нажать курок, расстраивала меня до боли. — Она поежилась. — Но когда на прошлое Рождество ограбили химчистку и обувную мастерскую, угрожая пистолетом, миссис Луджак настояла, чтобы мы обе получили разрешение и научились стрелять. Вот такие дела.
— И ты хорошо стреляешь?
— Достаточно хорошо, чтобы попасть в «яблочко», — немного самодовольно ответила Люси, сделав глоток вина.
— А ты говоришь, у тебя скучная жизнь, — расхохотался Джесси.
Теперь, когда Люси немного открылась новому приятелю, остальное оказалось легко. Она сама рассказала ему о танцах и о том, как мечтала стать прима-балериной. Она даже поведала ему о Верне.
— Мне жаль, — сказал Джесси Рэй и провел костяшками пальцев по щеке Люси, когда она закончила свой рассказ. — Тебе пришлось нелегко: расстаться со своей мечтой, и все остальное.
Сейчас Люси уже не могла вспомнить, было все это с ней наяву или нет. Теперь уже это не так важно. Под пылким взглядом Джесси Рэя она почувствовала странные ощущения, которые рождались глубоко внутри нее и медленно расползались по всему телу, как лесной пожар.
— Да, — произнесла она, не понимая, на какой вопрос отвечает.
— Ты когда-нибудь станцуешь для меня?
Вопрос прозвучал так неожиданно, что на какое-то мгновение Люси просто уставилась на Джесси, ничего не говоря. Потом она кивнула, забыв, что поклялась больше никогда не танцевать.
— С удовольствием.
Когда Джесси высадил Люси перед ее домом, была почти полночь.
— Ты работаешь по субботам? — спросил он, когда Люси слезала с мотоцикла.
Она чуть было не ответила «нет». Ей очень хотелось быть свободной, чтобы выполнить любую его просьбу. Но ей нужны деньги. Многие люди пострадали из-за экономического спада, и шитье матери в последний год шло очень плохо. Поэтому они нуждались в дополнительных деньгах, которые платили Люси за работу в выходные.
— Да, по субботам я работаю, но в воскресенье свободна.
— Тогда до воскресенья, — сказал Джесси и завел двигатель «харлея». — Я заеду за тобой в полдень. — Неожиданно он наклонился и прижался губами к ее рту. — Спокойной ночи, сладенькая. — Взглянув в боковое зеркало, он съехал с тротуара и умчался.
Люси стояла на тротуаре и дрожала от холодной декабрьской ночи. Она поднесла свои руки в перчатках к губам. Казалось, кто-то прикоснулся к ним чем-то горячим, как огонь.
