Максин Барри - Долгожданная развязка
У двери Парис взял ключ из ее бессильных пальцев и прошел за ней в темный номер, закрыв за собой дверь. Она не попыталась зажечь свет, но через несколько минут их глаза привыкли к темноте.
— Как тебя зовут? — шепотом спросил Парис.
— Мария. Мария Альварес.
Парис протянул к ней руки и прижал к себе.
— Я люблю тебя, Мария Альварес, — прошептал он, наклонил голову и поцеловал ее. Наверное, слова должны были показаться ей смешными, он был очень молод, они только что встретились. Но Парис верил в то, что говорил. И Мария это знала.
Ее губы казались бархатными, и он невольно сжал ее сильнее. Мария забыла все вечерние неприятности и выбросила из головы мысли о том, что делать дальше. Она чувствовала, как откидывается назад, и вскрикнула, когда губы Париса сжали ее сосок через шелк платья. Ноги ее готовы были вот-вот подогнуться, она дышала с трудом.
Парис подхватил ее на руки, отнес к кровати и вместе с ней упал на покрывало, опираясь на локти. Мария выгнула спину, чувствуя давление его бедер. Внизу живота все пульсировало, мысли путались. Так вот какое оно, желание. Настоящее желание.
Он начал раздевать ее, торопился, действовал неуклюже, но Марии было все равно. Она даже не обратила внимания, как затрещало дорогое платье, когда заело молнию. Парис целовал ее шею, плечи и уши, потом опустил голову к груди, где розовые соски так и молили о внимании со стороны его влажного, горячего языка. Мария запустила пальцы в чистые шелковистые волосы, голова откинулась, глаза смотрели в потолок. В комнате раздавались только ее стоны и ласковое бормотание Париса.
Ноги ее вздрогнули, когда он снял с нее туфли и трусики. Нетерпеливо избавился от смокинга, оставив дорогую одежду валяться где попало. Мария почувствовала, как мягкие волосы на его груди коснулись ее живота, потом она ощутила язык в своем самом сокровенном месте и инстинктивно раздвинула ноги.
Карлос никогда не делал ничего похожего. Его ласки были машинальными, обязательно под простыней и очень непродолжительными.
Ей уже казалось, что это сладостное, медленное изучение ее тела продолжается мучительные часы. Она извивалась и билась на постели, ощутив свой первый в жизни оргазм, пославший волны наслаждения по всему телу и превративший ее колени, руки и мозг в желе. Она хватала ртом воздух, почти рыдала, когда Парис лег на нее и крепко поцеловал.
Как только его язык проник ей глубоко в рот, он вошел в нее и сразу почувствовал ее конвульсии. Мария едва не закричала. Тонкий и короткий пенис Карлоса не приносил ей практически никаких ощущений. Парис же, казалось, заполнил ее целиком, проник до самых ее глубин. Она обвила ногами его талию и уперлась пятками в ягодицы, тем самым позволив ему войти еще глубже. Он немедленно этим воспользовался, и их юные тела начали двигаться в едином ритме, который через несколько минут заставил их биться в экстазе. Перед глазами поплыли разноцветные круги, их крики слились… А потом они долго, очень долго лежали молча.
— Ты сегодня неплохо выступила в казино, — наконец похвалил ее Парис. Он немного смущался и поэтому выбрал, как ему казалось, нейтральную тему. — Тебе всегда так везет? — Он лежал рядом с ней, легонько проводя пальцем по ее лбу, потом по носу и вокруг губ.
— Если бы! — вздохнула она, закрывая глаза, потому что его пальцы спустились на шею, а затем стали легонько обводить круги вокруг ее сосков. — Винченто подсказывает мне, что делать.
— Винченто?
— Угу. Такой маленький мужчина, с которым я пришла. Он экстрасенс. Понимаешь? Он мог сказать, какая карта будет следующей, пока крупье не начал таскать карты из-под низа колоды.
Парис прекратил свои ласки и уставился на нее.
— Ты шутишь?
— Нет. — Мария улыбнулась. — А как, по-твоему, я бы иначе выигрывала?
— Так что же случилось в конце? — спросил он, не зная, верить или нет этой дикой истории. Мария коротко рассказала ему о своих похождениях, и Парис пожал плечами. — Что тут думать? Иди в другое казино.
— Не-а. — Она покачала головой так энергично, что волосы упали на лицо, по которому гуляла довольная улыбка. — Это должно быть «Дройт де Сеньор». Я хочу погубить его, а не казино.
— Его?
— Уэйна Д'Арвилля.
— А что ты против него имеешь?
Мария медленно выдохнула, борясь с собой. С одной стороны, безумие рассказывать о своих планах незнакомому человеку. С другой — чувство удовлетворения после секса, приятное ощущение его тела рядом настойчиво понукали ее все ему рассказать. Доверие побороло цинизм.
— Он — мой отец, — просто сказала она, повернулась и увидела, что темные глаза как-то странно смотрят на нее. В них не было обвинения, лишь изумление и вопрос.
— Что он тебе сделал?
Ей потребовался час, чтобы рассказать ему историю своей жизни. Ей стало легче, когда она выговорилась, она очистила душу, наслаждаясь духовной близостью, которая возможна лишь между любовниками. У нее теперь был свой собственный мужчина, настоящий любовник, с кем можно было говорить на рассвете, кого можно было любить и с кем хотелось лежать рядом всю оставшуюся жизнь. Когда она закончила, он долго молчал. Наконец она повернулась к нему и с вопросительной интонацией заметила:
— Ты вроде и не удивился?
Парису потребовалось всего несколько минут, чтобы объяснить, как они с сестрой тут оказались. Мария вздрогнула, услышав его слова о своем деде. Комендант концентрационного лагеря! Она даже растерялась. А ей еще казалось, что хуже Уэйна человека быть не может. Теперь она знала, от кого ее отец унаследовал свою жестокость и вероломство.
Было уже четыре часа утра, когда они наконец наговорились. Теперь они знали друг о друге мельчайшие детали — о детстве, доме, стране, обычаях, любимых вещах и идеалах. Теперь они могли поговорить и о менее важных вещах. Например, что дальше делать Марии. Она печально вздохнула в темноте.
— Понятия не имею, что теперь предпринять. Винченто не может помочь, если они в последнюю секунду меняют карту.
Парис уставился в потолок. В голове начала созревать интересная мысль, и он улыбнулся.
— Знаешь, ты ошибаешься, — мягко произнес он. — Мы можем кое-что предпринять. Вернее, Комиссия по играм может.
Они вернулись в казино на следующий вечер.
Тот же стол, та же толпа зевак вокруг него. Только в первом ряду находился еще один зритель в неброском темном костюме. Его заметили лишь крупье и Антуан, и именно последнему пришлось объяснить Уэйну, на какую беду они могут нарваться с помощью этого господина.
Уэйн выслушал его, злобно сжав губы, потом взглянул на агента Комиссии по играм и нахмурился. Девица снова крупно выигрывала, а он ничего не мог с этим поделать. Любой неверный шаг крупье будет немедленно замечен агентом, последует большой штраф, могут даже отобрать лицензию.
