Довод для измены - Ария Тес
— Дело просто не в этом…
— Тогда в чем?! Не понимаю! У тебя круто получается, и ты так старалась…Да блин! Гонка только-только стартует!
— Лика, боже! Я еле сдала свою первую сессию!
Вру безбожно. Сессию я сдала экстерном даже, но что мне еще сказать?! Что я трахаюсь с нашим кандидатом, каждый раз, когда вы всем штабом по телефону с ним речи обсуждаете? Или программу? Или еще какую-нибудь херню?! Тем более, если я изо всех сил стараюсь не давать волю слезами, а они, сволочи, все равно катятся по щекам, оставляя ощутимые следы.
Так. Успокоилась.
Выдыхаю, прикрываю глаза и шепчу.
— Мне нужно подумать о себе и своем будущем. Передай Николаю Сергеевичу, что мне жаль, и что я пришлю заявление об увольнении по почте. Прости, Лик.
Снова позорно сбегаю. Но черт! Я вот-вот разрыдаюсь, как идиотка! А если Влада увижу?! Только не сейчас…
Он дает о себе знать через пятнадцать минут, когда я захожу в снятую, «любовничью» квартиру.
Довод
Какого хрена я узнаю о твоем увольнении через три плеча, а?!
Кладу телефон на стеклянный столик и опускаюсь грузно на стул. Не знаю, Влад. Может быть, потому что я — трусиха? И никогда лично тебе этого сказать не смогу?
Мобильный начинает вибрировать. На экране отражается его красивая фотография, которая мне очень нравится. Мне нравятся больше, конечно, другие. Те, что есть в памяти моего телефона, но те, что ставить на звонок слишком рискованно — вряд ли кто-то поверит, что «это точно не я», если увидит Влада без футболки и со светлой улыбкой, пока он моет посуду. Очень-очень сомневаюсь.
Звонок отбивается. Зато экран гаснуть и не думает.
Довод
Возьми трубку, твою мать!
Довод
Женя
Довод
Ты надо мной издеваешься?!
Еще звонок. Снова та же схема.
Довод
ЖЕНЯ!
Ну и далее по списку. Думаю, что для наглядности хватит. Похожих смс сообщений пришло еще штук тридцать. Такое же количество звонков. Я не ответила ни на то, ни на другое, а когда телефон перестал разрываться, встала и пошла собирать свои вещи.
Вот и все.
***
Я знала, что он придет.
За окном уже темно, хоть глаза выколи, но в квартире я света не включаю, только одну маленькую бра рядом с диваном. Сижу. Жду. Впервые я ничего для него не приготовила, и у меня нет хороших новостей, кроме собранных сумок у стены.
Решилась. Я решилась! Пусть по мне трещина прошла, которая способна разделить литосферную плиту. Да она, собственно, и делит, только делит меня на «до» и «после» него. Потому что это правильно. Сложно, больно, «не хочу», но так будет правильно.
У этих отношений будущего нет, а что со мной дальше будет? Я же не выживу. Чем больше провожу с ним времени, тем сильнее становятся мои чувства, и это дико-дико плохо. Я уже сейчас не представляю себе, как буду обходиться без его рук, голоса, запах, а потом? Господи, это меня просто уничтожит.
Уже разрывает. Я когда слышу, как в замке поворачивается его ключ, как пронзает насквозь. Окатывает ледяной водой. И хочется плакать-плакать-плакать. Бесконечно долго рыдать, пока душа моя не кончится…
Вместо этого по пустой квартире раздаются гулкие шаги. Они подгоняют пульс, бьют набатом внутри и да, все-таки собирают слезы, которые я роняю на трясущиеся руки.
В горле режет. Я слышу, как Влад покручивает в руках ключи, как останавливается у сумок, но ничего не говорит. Так мучительно молчит…а я не могу заставить себя посмотреть на него…
Господи…не могу…
— Сумки? Все интересней и интересней… — слышу тихий баритон, от которого у меня сразу бегут мурашки.
Надо что-то сказать. Я придумала целую речь, но сейчас, хоть убей, не помню ни слова. Хмурюсь. Соображаю, но делаю это слишком долго — Влад теряет терпение. Он отшвыривает связку, которая со звоном врезается во что-то явно стеклянное, и я вздрагиваю. Идет на меня. Даже не так! Он летит! Подскакивает так неожиданно, хватает меня за предплечья и рывком поднимает на ноги.
— Что, твою мать, происходит?!
Знаю, что в последнее время ему не просто. Выборы еще не начались, а проблемы — да. Его оппонент, действующая глава администрации Петербурга, недвусмысленно намекал на «проблемы», к которым быстро и с большой охотой перешел. Он ставил Владу препоны, подкидывал разного рода свиней и даже взялся за «Лотос», в который гонял проверку за проверкой. «Как школьник гоняет лысого» — не мои слова, опять же, Влада.
Он злится. Старается маскировать эти чувства за саркастичными шуточками, но я же чувствую…и понимаю почему. Для Довода это неизведанная территория, он в политике впервые, поэтом и шагает очень осторожно. А это дело нервное — пробираться по минному полю.
Тут еще я…
Вдруг накатывает дикое чувство вины, и я поднимаю глаза с его именем на губах…
— Влад…
Но быстро бью себя по рукам. Спятила?! Ты не сказала Лике всю правду, но частично все же получилось! Пора подумать о себе. О себе! Хватит уже притворяться…
Высвобождаюсь из его хватки и отступаю на безопасный, такой нужный шаг назад. Сжимаю себя руками. Больше на него не смотрю, чтобы не обжечься, мотаю головой.
Господи, как же это сложно… вытолкнуть слова наружу…
— Прости…
Все, что выходит.
Владу этого, очевидно, недостаточно. Он снова подходит ко мне, снова берет, но на этот раз бережно, и шепчет…тоже бережно.
— Посмотри на меня…
Прекрати. Умоляю. Прекрати!
Мотаю головой.
— Маленькая, пожалуйста. Посмотри на меня…
— Умоляю, замолчи, — задыхаюсь, — Ты же видишь, как мне сложно.
— Ты хочешь уйти от меня?
Звучит тихое, а я…господи! Нет! Ни за что! Я больше всего на свете хочу остаться с тобой навсегда, но…
Всегда есть это «но». Все наши отношения в принципе состоят из одного, жирного «но», господин Довод, поэтому я киваю.
Не знаю, что будет дальше. Он меня сразу забудет? Или будет помнить хотя бы еще немного? Хотя бы чуть-чуть? Потому что я его вряд ли смогу забыть и через пять, и через десять лет.
Говорят, свою первую любовь забыть невозможно…
Моя любовь непокорная. Временами холоднее льда. Временами горячее языков пламени, но она настоящая. Я чувствую ее под кожей. Нет, не так: его. Я чувствую его, даже когда мы не вместе, не рядом — он незримо присутствует рядом
