Любовь на грани смерти - Юлия Гойгель
— А почему я должен тебе верить? Твой дядя Дима за каждым твоим шагом следит, словно ищейка, взявшая след. Человек, который тебя с пелёнок знает! А я всего лишь…
Он всё же останавливается и не договаривает. Но я знаю остаток фразы. Он не должен мне верить потому, что всего лишь несколько раз меня трахнул.
— Давай подумаем вместе, — произносит начальник. — Эта история известна лишь нескольким людям. Халилову я выплатил неустойку не объясняя, почему в контракте сто тысяч, а не миллион. Он приходит и сразу же говорит с тобой о деньгах. О том, о чём не знал. Разве это не подозрительно? Ты вела этот последний договор, потому что Дмитрий Анатольевич ушёл в отпуск. Но сам договор подписан не твоей подписью, а Дмитрия Анатольевича. Откуда Халилов мог знать, что ты вообще причастна к этому договору?!
Я молчу. Его вопросы логичны и ответа на них у меня нет. Леон касается пальцами моего лица и заставляет смотреть прямо в его глаза:
— Лиза, если ты взяла деньги, признайся. Уже ничего не изменится. Ты же сама видишь, что тот договор, самое малое из всей кучи валящегося дерьма. Но мы хотя бы будем знать, откуда его начинать разгребать.
— Я не брала денег, Леон. Мне их даже не предлагали.
Несколько минут мы смотрим друг на друга. Но ничего не меняется. Он не верит мне.
— Иди, работай, — наконец произносит мужчина и снова отворачивается к окну.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти и вижу стоящего у дверей Стаса. Скорее всего, тот слышал весь наш разговор, но это тоже уже совсем ничего не меняет.
К счастью, в приёмной никого нет. Сажусь в своё кресло и тупо смотрю в горящий монитор компьютера. Мы снова вернулись к тому, с чего начинали. Может, это и к лучшему. Он просто меня трахнул. В сложившихся обстоятельствах это сделать было удобно. А я начала забывать. Находить оправдания, на что-то надеяться. Но он просто меня трахнул. Наверное, в двухмиллионном городе подобное происходит несколько тысяч раз на день. А моя история… Какая история… Обычная серая банальность — тысяча первая.
У меня есть гордость. Но этому мужчине на неё наплевать. Гордость, которая в данный момент равняется глупости. Мне очень хочется взять свою сумочку и ровно в пять часов пойти не к окружённой охране машине начальника, а на остановку общественного транспорта. Туда, где меня уже заждалась смерть. Но я всё ещё хочу жить. Разве это желание глупо?
— Не глупо, — подтверждает мои мысли стоящий у стойки Стас. Видимо последние слова я произнесла вслух. Горыныч облокачивается на стойку локтями и задумчиво смотрит на меня. — За жизнь нужно держаться всеми способами. Второго шанса она тебе не предоставит.
— Да кому она нужна — моя жизнь! — вспыхиваю я.
— Кому-то же нужна, если пытаются отнять, — не соглашается Горыныч.
Глава 40. Чёрная полоса для наложницы
— Стас, а вы знаете, почему Леон не захотел продлевать контракт с Халиловым? — решаю спросить я, то, что похоже, известно всем, кроме меня.
— Халилов — посредник. Другими словами — перекупщик. В девяностых он занимался рэкетом, останавливал и грабил фуры на дорогах, а всё награбленное перепродавал. Когда с этим навели порядок, он оказался достаточно умным, чтобы понять: либо садиться в тюрьму, если продолжать в том же духе, либо заниматься чем-то легальным, — поясняет Стас.
— Я слышала об этом. Дядя Дима как-то рассказывал.
— За последние почти двадцать лет Халилов несколько раз менял вид деятельности. Но всегда старался что-то как можно дешевле купить и как можно дороже продать. Последнее время он стал заключать договора со строительными фирмами, перепродавая им наши строительные материалы. Дорого. Предоставлял им все наши сертификаты качества и паспорта безопасности, лабораторные заключения. В общем, весь пакет документов, подтверждающий, что продаёт продукцию высокого качества. По дорогой цене. На самом деле поставлял дешёвые фальсификаты. Разница в цене отличалась в десятки раз. Понятно, что подобные строительные фирмы прекрасно знали, что и зачем покупают. Кстати, многие из этих фирм являлись однодневками. Как только появлялись проблемы, фирма исчезала, а назавтра уже регистрировалась под другим названием. Конечно, со всем этим разбираются соответствующие органы, но процесс движется очень медленно. Стала страдать наша репутация. Поэтому Леон решил полностью прекратить сотрудничество с Халиловым. Наша компания не первая, с которой Халилов проделывал подобный фокус. По сути, после нашего отказа от сотрудничества, ему придётся уменьшать свои аппетиты. Поэтому он так и бесится.
— Думаете, за всем стоит именно этот человек?
— Без него не обошлось, Лиза. Гораздо хуже, что ему кто-то помогает из нашей компании. Кто-то, кто занимает достаточно высокую должность. При всём этом человек прекрасно осознаёт, что своими действиями топит предприятие. Словно у него не только финансовая заинтересованность, но и личные мотивы, — неожиданно признаётся Стас.
— Машину проверил? — цедит вышедший из кабинета Леон. Смотрит на нас и добавляет: — Сначала с Каролиной расплатись, а то на вторую может не хватить. Халилов сегодня утверждал, что пятьдесят тысяч потратил. Тебе придётся больше предложить!
Стас что-то говорит Леону не по-русски, тот зло отвечает. И вновь срывается на мне:
— Лиза, почему я должен тебя ждать!
— Не должны, — соглашаюсь я. — Не ждите.
Бесов жмёт на кнопку выключения компьютера, не дав мне возможность сохранить и закрыть открытые программы. Затем вытаскивает вилку шнура из розетки. Так как он нависает надо мной, я не могу встать. Моя неподвижность злит его ещё больше. Мужчина хватает меня за собранные в хвост волосы и тащит к дверям. Когда я сижу за своим столом, то часто вынимаю ноги из узких туфель, давая им возможность отдохнуть от высоких каблуков.
Теперь я просто не успеваю обуть их, как следует, спотыкаюсь и падаю на колени. Голову простреливает резкой болью от натянувшихся волос, а туфли слетают с ног.
— Отпусти, — Стас выдёргивает мои волосы из кулака шефа и помогает мне подняться.
— Ноги не болят? Не вывихнула?
— Я не знаю, — говорю правду, потому что ещё ничего не чувствую от адской боли в голове. Инстинктивно поднимаю руки и начинаю тереть горящую огнём кожу головы.
— Ты что, упала? — Влад только теперь выходит из кабинета, пропустив целое представление.
— Упала, — подтверждает Стас. Присаживается на корточки и начинает ощупывать мои ступни. — Вот сильное покраснение и припухлость.
На мне прозрачные колготки и красное пятно хорошо заметно.
— Я ещё её об стол ударила, — стараюсь переключиться с головы на ноги.
— Давай, донесу до машины, — предлагает Влад. — Дома разберёшься, болит или не
