Арина Ларина - Дюймовочка крупного калибра
Пересказывать услышанное пришлось дважды, так как Серафима основательно запутала подругу подробностями и хитросплетениями сюжета.
– Надо же, у них ребенок, – отчего-то печально констатировала Дарья.
– Так и радуйся, что у них, а не у тебя с ним. А то бы сейчас тоже билась за алименты и сидела безработная.
– Все равно как-то неприятно, – поморщилась Даша. – Как будто уволилась с хорошего места, а новенький твою работу еще лучше делает, и никто о тебе не сожалеет, не вспоминает и не печалится.
– Какую работу, Дашка? Какой новенький?
– Это метафора.
– Чушь это, а не метафора. Новенького с твоего места поперли в два счета, да еще проблемами обвесили, как чукотского шамана бусами. Я вот тут подумала: а хорошо мужики устроились. Чуть что не так – до свидания, родная.
Самое неприятное, что их может ожидать, – это алименты, и то, если договоришься. Уйдет, имущество разделит, а тебе самое дорогое оставит – ребеночка. И кому легче потом личную жизнь наладить: бабе с дитем или одинокому алиментщику? А потом еще удивляются: откуда у нас столько незамужних женщин? Так они не незамужние, они разведенные – не первой свежести, с критическим взглядом на жизнь и орущим отпрыском на руках. И прошу заметить: отпрыском чужим для всего мужского народонаселения планеты, кроме одного, который вдруг решил, что его счастье не здесь, а где-то в другом месте. Найдет, не найдет – это уже другой вопрос, а вот то, что тетка уже свои шансы ополовинила, – это факт. Ему-то что – взял гармошку и пошел к другой дуре частушки петь.
– Тяжела и неказиста жизнь простого гармониста, – хмыкнула Дарья. – Все равно, хоть и «бэу» мужик, а мой. Обидно, когда кто-то подбирает.
– Да он же подлец! Ты бы слышала, как он про ребенка говорил! – возмутилась Серафима.
– Мне обидно не потому, что я упустила, а что его вообще подобрали, – пояснила Малашкина. – Мне бы хотелось, чтобы он так валялся неподобранный, никому не нужный и занимающийся самобичеванием: ах, зачем я не женился на умнице и красавице Дашеньке!
– Ты… серьезно? – Сима не могла поверить, что Даша, такая самодостаточная, такая сильная, такая гордая, до сих пор сожалеет о первой неудавшейся любви.
– «Фифти-фифти», Симка! – весело воскликнула Дарья. – Не все шрамы заживают, некоторые всю жизнь ноют перед дождем.
– Ну не знаю, – неуверенно проговорила Сима. – Я тоже вся в шрамах, а ничего не ноет.
– Значит, это не шрамы, а давно зажившие царапины, – беспечно махнула рукой Даша. – Не было еще у тебя, Разуваева, настоящих шрамов. Вот и радуйся. Пусть их никогда не будет. Пошли кофе пить, мне еще час на работе торчать.
Артем уехал к заказчику, поэтому кабинет был в полном распоряжении девушек. Серафима, как завороженный японский турист в картинной галерее, бродила вдоль стен, изучая надписи и восторженно хихикая.
– Какая ты, Дашка, счастливая! – наконец воскликнула она. – В таком месте работаешь. Это же так интересно, наверное!
– Интересно, но сложно, – скромно погордилась Дарья. – Не все могут потянуть креативный коллектив и креативного начальника.
Некстати помянутый Носов, словно почувствовав, что его обсуждают, заглянул в кабинет:
– Дашенция, я отослал к грибникам курьера с картинками. У Плюхина истерика.
– От ужаса? – не удержалась Даша.
– От восторга. Он, оказывается, именно этого и ждал. Мы с ним сегодня пьем.
– Ясно, – подавив ревнивую творческую зависть, кивнула Малашкина. – Ждал настоящего собутыльника. Плюхин вообще любит выпить, был бы повод. Ты там смотри, не расслабляйся. Пьяный мухомор страшен в своих похотливых фантазиях. Гриб-галлюциноген с водкой – тот еще коктейль. Возьми с собой кого-нибудь.
– Хочешь со мной? – хихикнул Дима. – А кого ревнуешь? Плюхина ко мне или меня к нему?
Как раз в этот момент замершая в углу за спиной Носова Серафима осторожно переступила с ноги на ногу. Пол тяжело скрипнул.
– Вах! – завопил креативный гений. – Какая мощь!
Сима немедленно обиженно засопела. Упоминание мощи, на ее взгляд, могло служить комплиментом для совхозной лошади или трактора, но никак не для девушки, только что купившей новые джинсы и расстегнувшей на блузке аж три верхних пуговицы. О чем она не замедлила сообщить Носову.
– Я никогда не вру женщинам, – гоготнул Дима. – Мощь – это хорошо. От тебя столько драйва: смотришь и балдеешь. Честно-честно. Есть женщины в русских селеньях… Эх! А что, кто-то тебе врал, что ты похожа на Дюймовочку? Нет, Дюймовочка – это у нас Дашка.
Самый верный способ оскорбить женщину насмерть, заставив ее затаить злобу на всю оставшуюся жизнь, – это похвалить при ней любую другую даму, да еще сравнить их для пущего закрепления результата.
«Так испортить замечательный день покупки джинсов!»
– Кстати, Дашенция, ты в курсе, что Дюймовочка жила со всеми подряд до своего эльфа? И с жабой, и с кротом – страшная сказка, детям до шестнадцати.
– Я обязательно перечитаю, чтобы не повторить ее ошибок, – пообещала Даша, нехорошо прищурившись. – Думаю остановиться на кроте. Мужик с крыльями – это не для меня.
– Перечитай, зайка, – радостно согласился Дима. – Буду рад, если мудрый забугорный сказочник обогатит тебя новыми идеями. Крот – это не так плохо. Бывает и хуже. Ну, ты в курсе.
Отвернувшись от Даши, уже набравшей воздух, чтобы ответить любимому шефу, Носов задумчиво уставился на Серафиму:
– Хочешь подработать моделью?
– Я? – зарделась Сима, представив себя усохшей на треть и красиво вихляющейся на подиуме. Несбыточно, но приятно. – Надо подумать.
– Идет! У нас есть заказ на рекламу от магазинов «Страна великанов». Ты там будешь звездой проекта, гарантирую.
– Носов, Серафима у нас девушка горячая, так что беги, – хихикнула Дарья.
– Так я же от всей души! – искренне не понял Дима, но Серафима уже надвигалась, сопя, словно разозленный бык. Если первую порцию «комплиментов» она вынесла стоически, то вторая ее добила. Плюс ко всему вспомнились неудачи последних дней, и в душе со скоростью молока, поставленного в микроволновку, поднялась горячая обида.
– Не хочешь – как хочешь, – гоготнул на прощание шеф, выскочив за дверь. – Передумаешь – звони.
Сима оскорбленно поджала губы. Настроение было испорчено окончательно и бесповоротно.
– Серафима-а-а-а, Серафима-а-а-а, ты мужчинами любима-а-а-а! – донеслось удаляющееся фальшивое пение.
– Не обижайся, Дима у нас на женщин очень своеобразно реагирует, – утешила подругу Даша.
– Я не люблю, когда на меня своеобразно реагируют, – шмыгнула носом Серафима. – Он что, совсем идиот?
– Совсем, – подумав, призналась Дарья. – А что ты хотела? Рекламщик. Тем более что я ему нравлюсь. Наверное, решил отомстить мне. Думаешь, он просто так гадости про Дюймовочку тут трепал?
