Стань моей, если осмелишься - Лао-цзы

— Прости меня, моя богиня, всё это было необходимо, чтобы мы смогли хорошо жить, я буду исправляться. Стану самым лучшим. Ну или попытаюсь.

Он прижал меня спиной к прохладной стене, приподняв подбородок, впился в мои губы крышесносным поцелуем.

Чувства можно было сравнить с ударом молнии, я вспыхнула мгновенно и вновь вспомнила о своём диком голоде по его близости.

— Нам пора, пока нас не хватились, — с трудом разрывая объятия, прошептал Нарвал в мои губы. Он задерживал на мне многозначительные взгляды с момента появления здесь.

Я чувствовала, что он с удовольствием бы унёс меня куда-то подальше от людей, чтобы насладиться уединением, но мы бы не смогли просто отсюда испариться. Если конечно Нарвал не предпочтёт лакшери вечеру погоню с вертолётами.

— Мне нужно поправить макияж, иди к Вису, — сказала я заплетающимся языком.

Когда я свежая и оживлённая вошла в банкетный зал, мои ноги вросли в пол от громкого голоса отца.

— У тебя никогда не будет прав на мою дочь! — кричал он, его лицо стало багровым от ярости.

Нарвал вместе с Виссарионом нагло занял места за столом с моей семьёй, отец видимо это не оценил. Ускоряю шаг насколько позволительно в рамках приличия.

— Папуля, что случилось?

— Что случилось? Василиса, когда ты успела связаться с этим самозванцем?

— О чем это ты?

— Не надо со мной играть, я не занимаюсь подобным.

— Я правда не в курсе… Ты…

— Я говорю про Орлова! Его не было в списках и быть не могло. Я не позвал бы его даже в бреду!

— В списках был мой отец, — Нарвал достал из-за пазухи приглашение и протянул его отцу, доказывая легальность своего присутствия.

Папа всегда был хладнокровным, он говорил леденящим тоном и растирал в порошок одним только взглядом, но сейчас он почти кричал — эта ситуация его неслабо задела.

— Мне плевать на бумажки. Раз приглашен твой отец, он и должен был занять это место, но уж точно не ты.

— К сожалению мой отец потерял голову от внезапно навалившейся работы, больше он не сможет присутствовать на подобных мероприятиях.

— Убирайся с глаз моих, — в голосе отца столько льда, что хватило бы на заморозку всего города, он бросил взгляд на охрану, мгновенно двинувшуюся в нашу сторону, люди Нарвала тут же среагировали, отрезая путь.

— Папа, я уйду вместе с ним! Мы помолвлены! — вскакиваю с места и вытягиваю руку вперед, демонстрируя кольцо. До этого я боялась открыто ссориться с отцом, но представляя какая сейчас будет разборка, у меня сдали нервы.

— Да как он добрался до тебя? — ударив кулаком по столу, рыкнул отец, продолжая громче: —Что ты сделал с моей дочерью, выродок?

— Влюбился в неё до беспамятства. Ничего более.

— Папа, я тоже люблю его!

— Он просто мечтает занять моё место, пойми это, Василиса! Не вышло разобраться с родным отцом, он решил попробовать выдавить меня. Я вижу тебя насквозь, — Варан рассекает воздух указательным пальцем, — Его отец — кровавый чокнутый убийца! Если тебя не уничтожит этот самозванец, то за необдуманную фразу тебя прихлопнет Жнец. Я не позволю Вам пожениться! Ты никогда не станешь частью этой ублюдочной семьи! — Варан стучит пальцем по столу так звонко, словно его конечности сделаны из камня. Его лицо раскраснелось от нахлынувших чувств и подскочившего давления, мама хватает его за руку под столом и поглаживает, удивлённо разглядывая его. Для неё такая эмоциональность отца что-то новое, она не знает как вести себя с ним.

Я тоже его таким не видела, он всегда обходится парой стальных фраз, никому ничего не объясняя и не доказывая.

Я ожидала, что он просто подаст знак охране, и она выволочит Нарвала на улицу, а меня будет удерживать на месте.

— Этой семьи больше нет, как и моего отца. Теперь я один и моя задача взять все дела в свои руки.

— Да что ты черт возьми такое несёшь?

— Жнец мёртв, теперь я сижу в его кресле. Поэтому Василисе ничто не угрожает, я обеспечу её всем, она будет купаться в достатке и делать то, что сама пожелает, если я нарушу слово, Варан, ты сам можешь убить меня! А если она решит оставить меня, я тут же отпущу её, желания моей жены будут для меня важнее работы.

Варан вытаскивает из кармана телефон и кому-то звонит, он даёт знак охране, те с каменными лицами отходят в сторону.

Люди вокруг жуют медленно, боясь прослушать важную реплику, которую в будущем будут пересказывать друг другу, перемывая кости главе вечера.

Некоторые гости открыто смотрят в нашу сторону, другие делают вид, что ничего не замечают, а сами внимательно слушают и перешептываются.

Исполнительница, пришедшая скрасить застолье игрой на рояле, замерла так и не коснувшись своими длинными пальцами клавиш.

Варан слушает гудки, а затем ставит телефон на громкую связь, начиная разговор.

— Алло, Жнец? — уверенным голосом произносит отец. Он вернул себе самообладание, и теперь поступает как обычно, без разборок и обсуждений. Папа не верит ни единому его слову, но хочет проверить факты.

— Варанчик, пупсик мой, это ты? — громко начинает Игнат.

Папа растерян, но виду не подаёт, он внимательно смотрит на телефон, чтобы понять тот ли номер набрал.

— Чего ты молчишь? И дня не можешь прожить без меня?

Папа торопливо пытается выключить громкую связь, но телефон выскальзывает из его рук. Отец пытается сохранить лицо, прочищает горло.

— Откуда у тебя телефон Жнеца?

— Так он умер.

— Умер? Подожди, ты имеешь к этому отношение?

— Я помогаю твоему зятю наладить дела, я вернусь только когда Нарвал приедет. Вы там нормально отдохнули?

Я вытаскиваю телефон, спрятавшийся между салатниц, и выключив громкую связь, передаю его папе.

Варан напряжен, он хватает трубку и уходит за пределы банкета.

— Глеб, если всё будет так, как ты обрисовал, я готова доверить тебе свою дочь, — говорит мама Нарвалу.

— Маргарита Сергеевна, я клянусь своей жизнью, она будет счастлива.

— Нарвал, это было так смело, ты прямо молоток, — говорит София, салютуя бокалом с водой, — дядя Варан хоть и выглядит сурово, он оценил твой вызов.

— Но я бы на месте Варана показал бы Нарвалу его место в своём городе, — накладывая себе закуски, сказал Николас.

София толкнула Ника локтем в бок и недовольно скривилась.

— Зачем ты его запугиваешь? — сестра свела свои светлые брови и сердито посмотрела на мужа.

— Нет, ну чисто из уважения к Василисе я расскажу, что больше недели