Душа наизнанку - Александр Ольский
– Это правда. Обама не просто победил – он разгромил Маккейна. Ему удалось изменить политическую карту Америки, убедив традиционно республиканские штаты голосовать вместе с демократами. Ничего не скажешь, искусная кампания и блестящая победа.
– Да, действительно, настоящий триумф. Никто не думал, что молодой сенатор из Иллинойса окажется таким талантливым политиком. Я думаю, что сам Мартин Лютер Кинг не мог себе представить такого в самых смелых мечтах. Даже «эффект Брэдли» не имел силы, – рассуждал шеф, наслаждаясь эспрессо.
– Я считаю, что «фактор Брэдли» не сработал прежде всего благодаря позиции Обамы, который сознательно старался позиционировать себя как общеамериканский кандидат. Вспомните его слова: «Нет ни черной Америки, ни белой Америки, ни азиатской Америки, ни латиноамериканской Америки, есть Соединенные Штаты Америки».
– Даже республиканская пропаганда не принесла никаких результатов. Мифы о радикальных левых взглядах, аналогия с антихристом и бог знает чего только еще не приписывали Обаме сторонники Маккейна. В чем же секрет обамамании, Майк? Почему американцы выбрали его?
– Именно об этом я написал в своей последней статье. Самая очевидная причина, бесспорно, – экономическая. Политика Буша привела к чрезмерному бюджетному дефициту и замедлению роста экономики. Последней же каплей стал кризис, охвативший всю финансовую структуру. Стратегия национальной безопасности Буша и война в Ираке, стоившая налогоплательщикам миллиарды долларов, также сыграли важную роль в победе Обамы. Большинство избирателей считали войну в Ираке серьезной ошибкой и выступали за ее окончание. Я также думаю, что выбор Сары Пэйлин в качестве вице-президента был равносилен политическому самоубийству Маккейна. И, наконец, успешная работа Обамы и его талантливой команды. Прежде всего, грамотное использование всех возможностей интернета: социальных сетей, рекламы, системы пожертвований, интернет-магазина. Большое значение имело также и финансирование. Обаме удалось собрать значительно больше денег, чем Маккейну, соответственно, он мог тратить на телерекламу в несколько раз больше. И, конечно, надо отдать должное личности Обамы – его интеллекту, харизме, ораторским способностям. Он, несомненно, одаренный политик, – резюмировал я.
– Браво, Майк! – восторженно одобрил босс. – С таким аналитиком, как ты, сложно спорить. Вот за это я и люблю тебя: за твою дотошность и желание дойти до сути. Я бы, пожалуй, еще отметил роль молодежи в этих выборах и рекордную явку избирателей.
– Согласен, шеф. В стране много лет царила политическая апатия, многие американцы не ходили на выборы. Яркая кампания Обамы и финансовый кризис привели на избирательные участки тех, кто до этого никогда не голосовал. Невероятная популярность Обамы у молодежи – а он стал настоящим поп-идолом молодой Америки – дала ему огромное преимущество: за него проголосовали семьдесят процентов молодых избирателей.
– Ну что ж, посмотрим, произойдет ли действительно обновление страны, к которому призывает Обама. Думаю, новому президенту будет непросто оправдать ожидания, которые возлагает на него народ. И хотя демократы будут контролировать обе палаты, я сомневаюсь, что республиканцы не перекроют кислород.
– Это точно, Престон. Я не поклонник Рейгана, но мне нравится одно его высказывание: «Говорят, что политика – вторая древнейшая профессия, но я пришел к выводу, что у нее гораздо больше общего с первой».
– Остроумно, не спорю. Если у тебя нет вопросов, то на сегодня все, Майк.
– Я бы хотел попросить у вас отпуск, Престон.
– Нужна передышка после президентской гонки?
– Да, это тоже не помешает, хотя прежде всего мне нужно кое-что уладить.
– Понимаю, Майк. Окей, бери отпуск, и удачи тебе!
Глава 32
Первую неделю отпуска я провел у сестры в Атланте. После разговора с педиатром я все же решил отвезти Изабеллу к Нэнси. В сложившейся ситуации это было самое лучшее, что я мог сделать для малышки. Конечно, врач выразил беспокойство относительно поездки новорожденного ребенка, сославшись на вполне объективные причины: слабый иммунитет грудных детей, давление при взлете и посадке, акклиматизацию на новом месте. С другой стороны, он согласился со мной, что у каждого правила есть исключение и что в чрезвычайных обстоятельствах приходится действовать вопреки установленному порядку.
Я был счастлив, что Нэнси и Джеффри согласились позаботиться об Изабелле в течение трех месяцев. У них было трое своих детей, так что, в отличие от меня, они были опытными родителями. Я сомневался, следовало ли доверить уход за младенцем няне, тогда как на сестру я мог положиться полностью.
Понимая, что буду обязан Нэнси и Джеффри за их бесценную помощь до конца своих дней, я постарался сделать все, что от меня зависело, чтобы в значительной степени облегчить их хлопоты о дочке Софи. Купил все необходимое, что требовалось для малышки: кроватку, коляску, одежду, игрушки, детское питание и еще много всякой всячины, о которой не имел понятия, но, по совету сестры, приобрел. Также выписал сестре чек на солидную сумму, которая, по моим расчетам, должна была покрыть все расходы, связанные с уходом за Изабеллой. Кроме того, я предложил Нэнси оплатить домработницу или любые другие услуги, но она отказалась, пошутив, что придумает для меня настоящую «расплату», к примеру, свозить ее детвору в Диснейленд.
Несмотря на то что Изабелла хорошо перенесла полет, мы вызвали на дом врача, чтобы он осмотрел девочку и удостоверился, что с ней все нормально. Пока я гостил неделю у Нэнси, я делал все, о чем она меня просила, а также то, что сам считал необходимым: ездил за продуктами, играл и гулял с ее сыновьями, занимался домашними делами и выполнял любые поручения сестры.
Мама очень обрадовалась моему приезду. Она с первого взгляда влюбилась в крошку Изабеллу и стала опекать ее, будто малышка была ее внучкой. Разумеется, Нэнси и мама попытались как можно деликатнее еще раз расспросить об отце девочки, намекая, что мне все-таки стоит сделать ДНК-тест на установление отцовства. Я объяснил, что у Софи не было причин, чтобы скрывать от меня беременность, и, будь я действительно отцом Изабеллы, она непременно сказала бы мне об этом. Женщины неохотно согласились со мной, хотя вряд ли мои аргументы убедили их. Я чувствовал, что это не последний разговор на данную тему.
По возвращении в Сан-Франциско я получил два сообщения: одно от Мартина, который предлагал встретиться, чтобы вручить мне бутылку скотча, обещанную в качестве приза за мое «пророчество» о победе Обамы, а второе – от Роберта Миллера. Хозяин галереи сообщил, что пресловутая выставка откроется в его студии в субботу пятнадцатого ноября и что Полина подтвердила свое участие. Миллер приглашал меня на фуршет, который планировался с семи
