Арина Ларина - Досье на невесту
Женечка заехала за ним ровно в семь. Мобильник исполнил восточную мелодию, оповестив Кирилла о приезде его подруги.
– Да, Женя, спускаюсь! – Он последний раз посмотрелся в зеркало, окинув придирчивым взглядом свой наряд, состоявший из желто-фиолетовой полосатой рубахи и уравновешивавших это веселенькое сочетание черных брюк. Без клипсы он выглядел вполне прилично, во всяком случае ему хотелось думать, что на гея он в данный момент похож меньше всего. Накинув куртку, Кирилл выбежал из квартиры.
– Отпад, – хихикнула Женечка, разглядев в машине его рубаху. Она лихо вывернула со двора. – Надо еще за цветами заехать, я заказала, но забрать не успела.
Это значило, что цветы ему придется оплатить самому, поскольку посылать за ними девушку было неприлично. Если раньше эта статья расходов привела бы его в замешательство, то теперь Кирилл вполне спокойно реагировал на непредвиденные траты в пределах разумного. Елена Николаевна довольно щедро оплачивала его услуги и не предъявляла никаких особых требований, помимо постоянного пребывания в образе «голубого». Они не оговаривали отдельно, имеет ли он право изредка выходить из образа вне офиса и встречаться с девушками. В первое время это было неактуально по причине его финансовой несостоятельности, поскольку он не имел возможности даже угостить девушку мороженым, а позже он сам не захотел уточнять условия, боясь, что могущественная начальница лишит его личной жизни. Он копил стартовый капитал и набирался опыта, на данном этапе Кирилл еще не был готов отправиться в свободное плавание, а посему, находясь в зависимом положении, старался не подвести благодетельницу. В клубы Кирилл не ходил, опасаясь наткнуться на сотрудников фирмы, а своим подругам объяснял, что по характеру он домосед и романтик. Девушек такое объяснение устраивало, а когда его затворничество им надоедало, они просто уходили, меняя его на более коммуникабельного кавалера. Вечеринка, на которую его пригласила Женя, была закрытой, поэтому Кирилл, поколебавшись, все-таки согласился.
Павел Антонович спешил к Марине. Сменив машину и попетляв по городу на случай, если за ним будет «хвост», он ввалился в первый попавшийся салон цветов за букетом.
– Добрый день! – к нему тут же подскочила миниатюрная девушка. – Я могу вам помочь?
– Да, мне букет для любимой девушки.
– Какие цветы предпочитает ваша дама?
– Любые, в пределах ста долларов, – отмахнулся он, не желая обсуждать подробности. От запаха цветов его всегда начинало слегка мутить, и он торопился сократить процедуру до минимума.
Уже расплачиваясь, он машинально оглянулся и тут же воровато метнулся к зарослям пальм: из припарковавшейся рядом «десятки» вылез Кирилл и направился прямо к магазину. К невероятному своему изумлению, Павел Антонович разглядел за рулем автомобиля девицу. Хотя это мог быть и парень, какой-нибудь трансвестит, наверное, «девочки» ехали развлечься…
– Вы хотите что-то еще? – приставучая «Дюймовочка» в форменном платьице крутилась рядом, видимо, рассчитывая на чаевые.
– Да, пальму присматриваю, – довольно нелюбезно рявкнул Павел Антонович. – Можно, я сделаю это в одиночестве?
Продавщица как-то нехорошо на него посмотрела, видимо, что-то заподозрив, но звякнувший на двери колокольчик ее отвлек.
Павел Антонович напрягся так, что даже взмок. Он невероятно перепугался, словно его застукали на месте преступления, ему и в голову не пришло, что, заметь его Кирилл, парень бы даже и не заподозрил ничего особенного: мало ли кому босс может покупать в выходной день цветы. Но нечистая совесть не давала ему спать спокойно, поэтому Павел Антонович буквально влез в зеленые заросли и затаился там, как партизан. Самое удивительное, что Кирилл разговаривал совершенно нормальным голосом, без своих обычных жеманно-тягучих интонаций и омерзительного кокетства.
Он собирался забрать какой-то заказ, но выяснилось, что в букете нет лилий, которые были указаны в квитанции, и через минуту в магазин ворвалась его спутница. То, что это была именно спутница, а не спутник, Павел Антонович понял моментально. Девушка была совсем юной, очень хорошенькой и капризной.
– Кира, ну что такого? Давай возьмем без лилий, какие проблемы? – проныла она, повиснув у него на спине, словно медвежонок коала. Кирилл примирительно поцеловал ее, слегка приобняв, и развел руками:
– Ну откуда же я знал, что это не принципиально. Мало ли, почему ты их заказывала, может, к новорожденному пропускают только с лилиями, – он легонько ткнулся ей лбом в плечо и что-то прошептал.
Павел Антонович едва не сломал толстую ветвь какого-то громадного куста, мешавшего разглядеть подробности разыгравшейся в зале сцены. Кирилл вел себя не как гей, над которым тихо подхихикивал весь офис, дипломатично шушукаясь за его спиной, а как самый обычный мужик. И голос у него оказался низким, с приятной бархатной хрипотцой. Это было до невозможности странно и будило какие-то неясные мысли и догадки, но ничего определенного от пережитого волнения у него в голове не складывалось. Облегчение от того, что Кирилл не заметил его, было не радостным, а сумрачным, словно Павел Антонович, избежав одной ловушки, немедленно угодил в другую.
– Что вы делаете! – «Дюймовочка», разобравшаяся с покупателями, вернулась к нему и возмущенно наблюдала, как клиент топчет своими дорогими ботинками декоративную клумбу. – Немедленно выходите, я охрану позову!
Ее пугал этот гамадрил, по неизвестной причине потянувшийся к природе и вцепившийся в ветвистую розу, которую хозяйка салона, по ее словам, посадила самолично еще в детстве.
– А вам не показался странным этот парень? – вместо ответа спросил ее Павел Антонович, пытаясь увести от себя подозрения.
– Этот – нет! – раздраженно сообщила продавщица, уже откровенно намекая на то, что странным ей кажется именно Павел Антонович, решивший на старости лет поиграть в «засаду» в цветочном магазине, а вовсе не симпатичный молодой человек, только что без всяких эксцессов и порчи имущества оплативший букет и спокойно покинувший салон вместе со своей девушкой.
Екатерина Андреевна стояла с руками, по локоть испачканными мукой. По квартире расплывался ванильный запах сдобных пирогов. Уже отошедшая после бурной ночи Вика начала постепенно портить себе настроение. Дима уехал, дружески чмокнув ее на прощание и даже не проводив до дверей. Он просто смотрел ей вслед из машины и махал рукой. Если в тот момент ей это было приятно, и Вика даже попыталась изобразить походку от бедра, невзирая на нывшие мышцы и желание упасть на четвереньки и доползти до квартиры размеренным черепашьим шагом, то после вдумчивого анализа всех его слов, жестов и поступков сцена прощания ей окончательно разонравилась. Вика опять начала горестно вздыхать, убеждая себя в том, что Дима больше не вернется. Когда она дошла до сакраментальной мысли: «Все мужики одинаковые, получил, что хотел, и отвалил!» – зазвонил телефон.
