Невинная для Сурового - Джулия Ромуш
Второе фото появляется перед глазами. Руки и ноги немеют от увиденного ужаса. Меня начинает колотить. Психика не выдерживает. Даёт сбой. На втором фото Динара мертва. На шее виднеется синюшная полоска. Всё лицо в потёках косметики. Ногти сломаны, на пальцах запёкшаяся кровь.
"Девушка найдена у себя в квартире. Задушена. На теле множество побоев. Перед смертью ей пришлось многое пережить"
Перед глазами всё идёт пятнами. Виски сжимает. Мертва. Мертва. Перед глазами тот вечер. Я говорю Демьяну про Динару. Рассказываю, что слышала. Его лицо. Стиснутые челюсти. А после… они с Шахом что-то обсуждали несколько часов. Нет, он не мог. Демьян на такое неспособен. Его подставили. Подставили же? Все эти трупы… Это не он.
"Все эти люди связаны с вашим любовником, Алина Дмитриевна. Суворова Демьяна Рашидовича будут судить за тройное убийство, нелегальную торговлю оружием. Вопрос в том, знали ли вы о его планах? Пойдёте как соучастница? Или обсудим другой вариант?"
Я поднимаю на него взгляд. Мне даже не нужно спрашивать. Я всё понимаю и так. Они хотят, чтобы я сдала Сурового. Чтобы соврала и сказала, что была свидетельницей? Всё видела?
Глава 36. Суровый
Сажусь на железный стул, руки вперёд собой протягиваю. Дрыщавый ублюдок напротив меня делает всё неумело. Руки дрожат. Взглянуть на меня боится. Щелчок наручников. Кривлюсь, зажимает сильно, боится, что вырвусь и шею сверну. И правильно, он первым будет.
— Ваш адвокат сейчас подойдёт, — вздрагивает, когда я на стуле в сторону двигаюсь, в стену вжимается, а после на хуй из камеры сваливает.
Настроение ни к чёрту. Я уже неделю здесь кисну. С каждым днём во мне ярости всё больше. Проебался. Не успел отследить. Совсем на девке залип, ни хуя вокруг не замечал. Дрозд подсуетился. Я на него даже не думал. Всегда мелкой сошкой был, как крыса только из-за угла наблюдал. Пропустил момент, когда он хозяина своего подсидел. Сдал. Подставил. Динару забрал, радовался, что шлюху после меня ебёт. А она ему много что слила.
Пальцы в кулаки до хруста сжимаю. На дверь железную палю. Никакого адвоката сегодня не будет. Я Шаха жду. Он с новостями прийти должен. Целую неделю эту встречу выбивал. Через связи. Ублюдки ушлые оказались, закрыли меня в СИЗО столичном. Не в моём городе, хорошо все продумали. Сделали так, чтобы связи найти было сложно. Но ни хуя не вышло. Связи всегда и везде есть. За бабло всегда всё можно купить.
Железная дверь со скрипом открывается, Шах садится напротив.
— Хорошо выглядишь, — усмехается.
— Махнёмся? Отдохнёшь здесь. — Рявкаю в ответ, мне сейчас точно не до шуток. Я отсюда выйти хочу. И начать разбираться. Каждого, кто руку приложил, уничтожить. В землю закопать.
— Вижу не в настроении, ладно к делу перейдём, у нас всего полчаса. Здесь мрази охуевшие, еле пробился.
— Ты нашёл ублюдков? Адвокаты уже работают? Девчонку мою под охрану посадил? Они могут к ней прийти.
— Тормози, брат, по очереди всё.
— Про девчонку говори, спрятал?
Тянусь к пачке сигарет, что Шах сбоку положил. Подкуриваю, затягиваюсь. Взглядом друга прожигаю. Какого хера молчит?
— Дело хуёво, Суровый, давай пока по адвокату.
— Что с Алиной?
— Тебе не понравится, — мне уже тон ни хуя не нравится.
— Хули ты такой деликатный стал? Говори. — Напрягаюсь, по Шаху видно, что сдерживается.
— Мразь твоя Алина, а я предупреждал.
Сигарету пальцами тушу. Горящий табак кожу обжигает, но я не чувствую. Челюсти стискиваю так, что зубами лязгаю.
— Повтори, — рявкаю.
— Могу не приукрашивать, назвать словами которых она заслуживает.
— Обоснуй.
— Твоя девка с потрохами тебя сдала. Закрыла здесь до пенсии.
— Пиздеж.
— У тебя будет до хуя времени, чтобы себя этим утешать.
Шах кривится, подкуривает сигарету, я же стискиваю пальцами железную столешницу.
— Откуда инфа? Она не могла.
— Я сам лично бумаги видел. Всё от её руки написано. Сдала по всем пунктам. В подробностях. Заявы накатала.
Внутри всё от дикой ярости закипает. Не верю. В голове не укладывается.
— Я копии принёс, чтобы быстрее осознание дошло.
Перед глазами бумажки появляются. Скольжу взглядом, вчитываюсь. С каждой новой строчкой кровь в кипяток превращается, вены обжигает.
— Эту хуйню кто угодно накатать мог.
— Там подпись и паспортные данные, — Шах по стене размазывает. Её паспортные данные наизусть знаю, слишком долго девку искал, Юсуп её хорошо спрятал.
Пальцами листки комкаю. А на их месте шею представляю. Её шею. Тонкую. Блядскую.
— Найди её, ко мне притяни. Я сам лично в глаза посмотреть хочу. — Сквозь стиснутые зубы шиплю.
— С этим проблема будет, — взгляд на Шаха перемещаю, — девка испарилась. Как будто сквозь землю провалилась.
— Как это, блядь, возможно?!
— Я как про заявы узнал, понятно к ней бросился. А её и след простыл. Никто найти не может. Юсупов землю роет. Мои парни все уже обыскали, по всем связям пробили. Но не это самое важное.
— А что?!
— Менты в панике. Они тоже её ищут, мать, сестра, она со всей роднёй пропала. Менты на ушах стоят. Но это может быть твой шанс.
— В каком смысле? — От ярости ни хуя не соображаю.
— Если девки на суде не будет, на тебя у них ни хера нет. Она их единственный свидетель. Зацепка. Этими бумажками, без её показаний на суде можно подтереться.
— Значит, я скоро выйду? — Вперёд подаюсь, уже готов сорваться. Сучку найти. Неужели так хуёво её узнал? Играла? Претворялась? Под меня легла, чтобы глаза замылить? Может не зря Шах баб так ненавидит. Я здесь, по сути, из-за них. Сначала первая навела, вторая добила.
— Лыжи пока на место поставь, быстро не будет. Они будут затягивать процесс. Девку искать.
— Найди её первый, — цежу сквозь стиснутые зубы, — найди сучку и спрячь. Пальцем её не трожь. Я сам разберусь. НАЙДИ. ЕЁ. МНЕ.
Внутри всё леденеет, огонь мой гасит, в лёд
