Замуж в наказание - Мария Анатольевна Акулова
– Ждешь извинений и раскаянья за то, что впрягся?
Слово «впрягся» звучит по-особенному обидно. До этого Айдар ни разу не говорил о том, что мое спасение доставляет ему дискомфорт. Правда и я не позволяла себе его в чем-то обвинять.
Но сейчас остановиться не могу.
Меня изнутри жжет ревность, обида, гадливость и ненужные чувства к нему. Я хочу не любить его, а ненавидеть.
Какая-то отчаянная злость накатывает волной. Я топаю, сжимаю кулаки и практически кричу:
– А я просила?! Я тебя о чем-то просила? Спасать меня?
Мы оба знаем, что не просила. А ещё оба знаем, что не спаси он – мне было бы намного хуже.
Айдар сжимает челюсти и молчит.
Я дышу глубоко и часто. Из глаз молнии. Хочу обвинять его во всех грехах. Винить во всем. Уничтожить и спастись.
– А как ты себе видела всё, Айлин? Ты думала в жизни с ними не пересечешься? Я предупредил тебя. Ты должна была подготовиться. Вы живете в одном городе.
Айдар уводит разговор совсем не в ту сторону, в которую мне хотелось бы. Да, я глупая. Да, я намечтала. Мне дали по голове – я намечтала еще. И завтра скорее всего намечтаю. Но что мне сделать, если я хочу одного: чтобы все оставили меня в покое! Что мне сделать, если им я об этом сказать не могу?
– Ты не дал мне выбора…
Звучу глухо. Айдар какое-то время пристально смотрит, потом коротко передергивает плечами.
– Я не в клетку с тиграми тебя бросил. Мне нужно было поговорить с людьми. Там это сделать было проще всего. Ехать самому, когда у меня есть знакомая всем в этом кругу жена… Почему тебя рвет вообще? С мальчиком своим переобщалась?
Айдар вспоминает о Мите, как всегда, невпопад. Я злюсь до одури.
– У него имя есть. И это не ваше дело. Как и не мое, кого вы трахаете! Кстати, сообщения свои дурацкие можете не отправлять! Я все равно не жду вас дома!!!
Обличаю свою бесконечную обиду в невероятно плохие слова. Так кажется мне. У Айдара просто на мгновение вспыхивают глаза. Гаснут. Виски напрягаются.
– А ты раскрываешься…
Это не оскорбление, но я чувствую его именно так. Фыркаю.
– Так может это вы сглупили, решив, что видите меня насквозь?
– Может…
Мы молчим. У меня на языке крутится еще куча гадостей. Что в голове у Айдара – страшно представить. Может быть он вот сейчас предложит развестись? И что я скажу в ответ?
Сердце снова ускоряется.
Не могу просто стоять и выдерживать взгляд. Хочу, чтобы ушел.
Разворачиваюсь, отхожу немного в сторону. Оглядываюсь через плечо.
– Я собираюсь раздеться и лечь спать. Вы будете контролировать?
Для убедительности перебрасываю волосы наперед, берусь за собачку молнии на спине. Сжимаю и держу на весу. Айдар фокусирует на ней взгляд, но реакции я не вижу.
Дергаю вниз. Оголяя спину. Он смаргивает.
– Ну ты же начала говном меня заливать. Даю возможность закончить.
Его слова возмущают настолько, что я выдыхаю весь скопившийся в легких воздух.
Бегунок доезжает до копчика. Я прижимаю платье к груди. Еще несколько секунд назад в голове были идиотские мысли эпатировать. Теперь скорее умру, чем буду светить перед ним своими ненужными красотами. Однажды он уже отказался. Второй раз я не предложу.
– Не стройте из себя святого! Это не я заставила вас взять себя замуж! Я даже не просила! Я вам понравилась! Вот это все понравилось… – Разворачиваюсь к нему и веду рукой от лица вниз по телу, а потом снова прижимаю ткань к груди. – Вы меня пожалели. Подумали, а почему бы не разнообразить свою скучную прокурорскую жизнь? Вряд ли часто есть возможность общаться с глуповатыми, местами наивными, но восторженными девчушками. Еще и кырымлы! Будет веселить. Краснеть от мата. Услужить пытаться. Мы же такие… Покладистые. Благодарные. А вы по дому соскучились.
– Дома на меня так не орали…
Краснею. Я близка к тому, чтобы расплакаться. Вздергиваю нос, смотрю в потолок, а потом опять на Айдара.
– Что вы от меня хотите? Не видите, что я не в настроении? Я сделала то, что вам нужно было? Ну так отцепитесь!
– Если он на тебя так влияет, то мы пересмотрим договор, Айлин. Разводимся и ты идешь на все четыре стороны. Или держи себя в руках.
От серьезного тона прокурора по коже холодок. Я готова бросить опрометчивое: «да на здоровье! Разводимся!». Торможу из последних сил.
У меня нет ни Мити, ни самостоятельности. Разведемся – вернусь к своим. Лучше умру.
– Оставьте меня в покое, Айдар. Я на взводе. Даже со мной иногда случается, как видите. Едьте куда-то, пожалуйста. У вас же есть, с кем время провести, правда? Это вы ко мне зачем-то пришли. Это вам зачем-то нужно было корку содрать. Меня тошнит от этого вечера. От родителей. От брата. От всех. А тут вы… И я должна вам улыбаться. Благодарить опять… Я не железная…
Градус снижается. Я иду на попятную. Произношу куда тише. Сильнее вжимаю руки в грудь. Как будто держу уже не ткань, а тело с душой.
Не знаю, что происходит с моим лицом, но выражение на лице Айдара смягчается. Он сглатывает. Закрывает на секунду глаза и шагает навстречу.
Это меня пугает настолько, что пячусь.
Он видит, тормозит.
Едет взглядом по телу. Фокусируется на глазах.
– Ты телефон забыла. В машине. Я принес.
Опускает ладонь в карман. Достает мой мобильный. Бросает и гаджет с глухим хлопком бьется о покрывало.
Стыд топит по самую макушку.
Господи, Айлин… Ты опять… Думала, он к тебе просто так придет?
– Простите, – выталкиваю из себя извинение, смотря на носки мужских блестящих туфель.
– За правду не извиняются, Айлин. Я бы не извинялся.
На это я уже не отвечаю.
Айдар разворачивается и идет к двери.
Она закрывается, я опускаюсь на кровать там, где стояла.
Ужасный вечер становится еще хуже. Сказано столько гадостей… Между нами теперь совершенно точно не построенное на обоюдной симпатии сотрудничество…
Каждый шорох в доме пугает. Айдар долго находится на первом этаже, потом выходит из дому и садится в машину.
Похоже, решил прислушаться к моему совету, но облегчения это не дарит.
Как и то,
