Кто хочет процветать (СИ) - Веснина Тиана

— Охранник меня развернул. Только и увидел что ее спину, прикрытую меховой накидкой. Стерва!

Девушка закусила губу, чтобы не расплакаться. Молодой человек зло глянул на нее, но потом смягчился:

— Ну ладно тебе, Лилька. И у тебя скоро все будет. Здесь ее не достану, в другом месте найду. — Произнесенные им в утешение слова разъярили его. — Нет, ни часу, ни минуты больше ждать не буду. Пройду туда и сделаю, что надо.

— Валера! — ухватила его за руку Лилия. — Будь осторожен!

Он смерил ее ненавидящим взглядом:

— Это тебе надо было быть осторожнее и умнее. Тогда бы у нас на руках был козырь, а по твоей милости приходится блефовать и идти на риск.

— Может, все-таки не надо? — зная, что и пощечину может получить, испуганно мигая, тем не менее спросила она.

— Да пошла ты! — сплюнул Валерий. — Так жить больше не хочу. Хватит! Они все захапали, а нам, работай не работай — одни крохи. Все, пошел.

Лилия поникла головой, заплакала, торопливо вытирая слезинки.

«Конечно, Валера прав, — в который раз подумала она. — Прав! И все же повернись ко мне удача лицом, жила бы я, как царица. А она лишь поманила, изломав всю жизнь».

— Ах!.. — вырвалось из ее приоткрытых губ. — Ах!..

Она устало прислонилась к холодной стене. «А ведь было, было наяву… Белое платье, фата… Потом этот ужас. Брр! — невольно вздрогнули ее хрупкие плечи. — Но глаза Валерия тогда почему-то светились радостью. И я не сразу, но догадалась почему. А потом оказалось, что это всего-навсего черновик, бумажка, не имеющая никакой ценности. Валерий так распсиховался, до сих пор страшно вспомнить. Зато буквально месяц спустя… так странно… Все закрутилось по новой. Подарки, рестораны, предложение выйти замуж. Валерий сразу присмирел. И только твердил: «Это наш последний шанс. Давай, Лилька!» Скрывать не имело смысла, и я призналась, что беременна. Володя помрачнел, а потом воскликнул: «Да это же отлично!» Она вздохнула глубоко-глубоко, всей душой. И солнечное тепло разлилось по ее телу. Вспомнила, как сидела с ним под тентом на террасе и смотрела на лениво перекатывающиеся волны Средиземного моря… Но все кончилось в один день. Она даже не поверила. Валерий помчался удостовериться. Вернулся злой, ожесточенный и только сказал: «Верно, это он».

Лилия очнулась оттого, что толпа, наполнявшая фойе, стала быстро редеть. Раздался второй звонок. Оглянувшись и не найдя Валерия, чтобы не привлекать к себе внимание, она прошла в зал. У них были удобные места, крайние, прямо у выхода.

Второе действие увлекло Лилию. Режиссерская интерпретация «Мамаши Кураж» максимально приблизила пьесу к современному восприятию. Блестящая световая партитура, объемный звук, актеры в форме десантников по веревкам, подвешенным к колосникам, спускались на сцену и вступали в танец-борьбу с другими десантниками, выскочившими из-за кулис. Автоматы, снайперские винтовки с прицельными красными пятнышками, которые разбежались по залу и заставили зрителей щуриться, а кого-то и пригнуть головы. Стрельба, сливающаяся с отдаленной канонадой пушек под бравурное музыкальное сопровождение. И среди всего этого ослепляющего, шумного, безжалостного, остервенелого — испуганные персонажи пьесы. Группа людей, которая по замыслу должна несмотря ни на что верить в светлый исход.

Лилию осторожно несколько раз тронули за руку. Она повернула голову, но никого не увидела. Снизу раздался голос Валерия, сидевшего на корточках.

— Пошли, — прошептал он, — надо выйти заранее.

Она поднялась и вместе с ним вышла из зала.

— Сейчас уже конец, зачем же?..

— Ты что, спектакль пришла смотреть? — огрызнулся он.

Раздались рукоплескания, крики «браво». Вдруг из зала выскочил встревоженный мужчина и по мобильному телефону вызвал милицию и «скорую помощь». И почти тотчас послышался странный гул, вскрики. Лилия вопросительно взглянула на Валерия. Зрители, напирая друг на друга, с диким испугом в глазах стали выбегать в фойе. Раздавались истеричные выкрики: «Захват!», «Заложники!», «Бежим!»

Охрана театра с помощью подъехавших бойцов СОБРа пыталась всех успокоить:

— Граждане, без паники! Просим всех занять свои места. Наши сотрудники проверят документы, и вы будете отпущены!

Глаза Валерия заметались из стороны в сторону. Он дернул Лилию за руку и, прячась за чужими спинами, потянул ее вдоль стены за угол. Там никого не было. Они бросились вперед, к двери, не важно куда ведущей, но та оказалась запертой, они спустились ниже на один пролет и столкнулись с темноволосой женщиной в синем платье. Она удивленно взглянула на них.

— Там что-то случилось, проверяют документы, а мы на заработках в Москве, — начал молящим голосом Валерий, приняв женщину за сотрудницу театра. — Помогите нам выйти отсюда, пожалуйста.

— А что, что случилось? — недоумевала женщина.

— Не знаю. Милиции понаехало!..

Она на секунду задумалась. И, как видно, склонилась к решению, подсказанному интуицией. Потому что разум, как всегда, оказался не в состоянии дать быстро ответ, как следует поступить. Ему для этого необходимы факты. А интуиция все чувствует через воздух.

— Идемте! — решительно произнесла женщина и повела их вниз по служебной лестнице.

Через склад, в котором хранились огромные задники, оставшиеся от когда-то шедших спектаклей, они вышли во двор, со всех сторон окруженный высоким забором.

Женщина, постоянно оглядываясь, сказала:

— Двор заперт, но есть ящики. Переберетесь.

Валерий вмиг соорудил из ящиков лестницу, и они с Лилией, взобравшись наверх, благополучно спрыгнули на землю.

Спектакль произвел сильное впечатление. Артисты выходили на поклон в грохоте оваций, усиливающихся по мере известности их имен. «Мамаша Кураж» простирала руки, обнимая всех зрителей, которые несли ей свою благодарность, выраженную в виде прекрасных, но, увы, не благоухающих цветов.

Наш век похитил аромат у цветка. Раньше они, судя по романам, стихам, благоухали божественно. Увядали медленно: грустно и красиво опадали шелковистые лепестки, тонко струился аромат.

Сейчас цветы вызывающе прекрасны. В высоких вазах за прозрачными стенами бутиков стоят они всевозможных оттенков и названий, по желанию из них делают громадные безвкусные букеты, заворачивая их в разноцветную бумагу, сетку или хрусткий целлофан с привешенными к нему бантиками, ленточками. Кажется, что они никогда не увянут, настолько самодовольный и уверенный у них вид. Женщины по привычке, переданной на генном уровне, еще склоняются к цветам, пытаясь уловить тот чудный аромат, который некогда кружил головы их прапрабабушкам, но, увы!.. Напоенные какими-то химическими удлинителями жизни, они теперь всего лишь форма, лишенная своей сути — аромата. И увядают они безобразно, ссыхаются в одну ночь, так и не одарив мир ни единым сладостным вздохом.

Именитые гости повставали со своих мест при появлении на сцене режиссера. Игорь, аплодируя, чуть отвел правый локоть в сторону, желая коснуться им Милены. Не почувствовав отклика, он, по-прежнему глядя на сцену, повторил свое движение. Ответа не последовало. Он повернул голову и увидел, что Милена осталась сидеть. Он вновь обратился к сцене, но его удивило, что Милена не аплодировала, а безучастно откинулась на спинку кресла.

«Не понравился спектакль, а зря. Такой нудный сюжет так легко и увлекательно преподнести удастся далеко не многим. Впрочем, у Милены зачастую особое мнение», — пронеслось в голове Игоря. Он снова повернулся к ней:

— Милена!.. Милена, что с тобой?..

Он приложил свою ладонь к ее несколько неестественно склоненной набок голове и почувствовал влагу, он отнял руку и, увидев, что она в крови, остолбенел.

— Милена! — Игорь встал на колени и заглянул в ее открытые глаза.

— Что-то случилось? — обратился к нему молодой мужчина, сосед по креслу слева.

Игорь поднял на него безумный взгляд и показал свою ладонь. Тот тихо охнул, посмотрел на Милену, сказал: «Я сейчас!..» — и, выскочив из зала, вызвал по мобильному «скорую помощь» и милицию.