Тайная девушка (ЛП) - Станич К.М.

Иисусе.

— Мы отведём тебя обратно, — говорят близнецы, когда Рейнджер смотрит вслед Спенсеру, словно раздумывая, не пойти ли за ним. И Черч тоже. Но потом оба вместо этого поворачиваются ко мне.

— Какая неудачная череда событий, — произносит Черч, отвинчивая крышку бутылки и делая глоток того, что, как я теперь уверена, является кофе со льдом. — Ну, в конце концов, это должно было случиться. — Он смотрит на меня своими янтарными глазами. — Он не сердится из-за твоей личности. Я уверен, что он больше разозлился на нас. Я бы не стал беспокоиться об этом.

— С ним всё будет в порядке? — спрашиваю я, и Черч кивает.

— Он знает этот кампус лучше, чем сторож или уборщица. Вы двое закончили с медосмотром? — близнецы показывают Черчу пару больших пальцев. — Отведите Шарлотту обратно в общежитие, и мы увидимся там позже. Нет смысла пытаться найти Спенсера; он вернётся, когда будет готов.

Я неохотно киваю, но что я могу сделать? Я ни хрена не знаю о планировке кампуса. На самом деле, даже в хороший день я едва не блуждаю здесь в трёх соснах. Кроме того, у меня довольно сильное кровотечение.

— Ты можешь идти? — спрашивает Мика, и я одариваю его самым мрачным выражением лица, какое только известно женщине. Мои глаза сузились до щелочек, и над моей головой, вероятно, бушуют грозовые тучи.

— У меня месячные, у меня нет раздробленного таза. Такие типичные мысли для мужчины. — Я усмехаюсь и направляюсь по коридору так быстро, как только могу, близнецы плетутся за мной по пятам.

Но я не могу перестать думать о Спенсере, особенно когда, сразу после того, как мы заходим внутрь, начинает лить дождь.

Бедный грёбаный Спенсер.

Глава 26

Позже Черч поднимается ко мне в комнату с грелкой, несколькими обезболивающими таблетками и плиткой шоколада. Я вам не вру.

— Не слишком ли банально? — шепчу я, но на самом деле краснею и бесконечно благодарна. Мои судороги убивают меня, а кому не нравится, когда о нём время от времени заботятся?

Я просто не думала, что это сделает Черч Монтегю, президент Студенческого совета Академии Адамсона для парней.

— Я прочитал статью, в которой говорится, что шоколад помогает от судорог, — говорит он мне, входя в комнату и хмуро глядя в открытое окно. На улице проливной дождь, но мне нужно подышать свежим воздухом. Я просто так переживаю из-за Спенсера и из-за того, что произошло. Это не то, чего я хотела. Чёрт, это было последнее, чего я хотела. — Ты знаешь, что ещё лечит судороги? — спрашивает он совершенно ледяным и невозмутимым тоном.

Я вздыхаю.

— Заинтриговал: что же?

Черч улыбается так жизнерадостно, что вся комната озаряется солнечными лучами.

— Секс. — Он гладит меня по голове, когда я стону, а затем с долгим вздохом отворачивается к окну. — Не беспокойся об этом идиоте. Он не гуляет под дождём и не мёрзнет, если ты об этом думаешь. Он любит уединяться в десятом домике, когда ему нужно пространство. Он искренне верит, что мы не знаем, что это его место, но мы все знаем.

— Десятый домик? Как один из домиков для персонала? — Черч кивает, а затем поворачивается обратно ко мне, его губы изгибаются в чувственной ухмылке.

— Я не шутил насчёт секса. Позвони мне, если передумаешь.

— Убирайся. — Я выталкиваю его из своей комнаты, а затем запираю дверь на все удивительные дополнения Спенсера.

В конце концов, я засыпаю, но, когда просыпаюсь через несколько часов, это происходит из-за сильных судорог.

— Чёртовы дурацкие месячные, — стону я, встаю и несусь в ванную, чтобы достать тампон. Разве это не забавно — иметь дело со всей этой фигнёй с месячными в туалете для парней в школе для парней? Я скажу вам, как это весело: это отстой.

Затем я забираюсь в душ, переключаясь на ванну, чтобы хорошенько вымыться.

Там так спокойно, играет классическая музыка, красивые мраморные стены и пол. Пахнет мной и Черчем, как сиренево-розмариновый шампунь, который нам обоим нравится.

Мои губы изгибаются в улыбке, когда глаза закрываются, а голова откидывается на мягкую подушку для ванны, прикреплённую к её задней стенке. Она тоже совершенно новая. Они хранят их в чистом виде в шкафу для студентов.

Мой разум отключается, представляя сотню различных сценариев между мной и Спенсером. Могли бы мы, возможно, встречаться? На что бы это было похоже, если бы вокруг были все остальные ребята из Студенческого совета?

С другой стороны, я бы солгала, если бы сказала, что Спенсер был моей единственной пассией в Академии Адамсона.

Звук открывающейся двери ванной заставляет меня остановиться, и я понимаю, что, возможно, мне следовало позвать сюда кого-нибудь из парней, чтобы он остался со мной, пока я принимаю ванну. Но… Я истекала кровью и на самом деле не хотела, чтобы они были рядом…

Теперь я сожалею об этом.

— Парни? — я зову, но ответа нет.

Вот тогда-то я и начинаю нервничать, вылезая из ванны в облаке пузырьков и даже не потрудившись вытереться полотенцем. Я просто натягиваю свежую пижаму так быстро, как только могу, а затем хватаюсь за телефон.

«В ванной, помогите».

Я быстро отправляю сообщение в группу, а затем беру перцовый баллончик. Я храню его в маленькой декоративной волшебной сумочке вместе с молотком, ломом, ножом и электрошокером.

На всякий случай.

— Я предупреждаю вас: у меня есть оружие. Если вы войдёте в эту дверь, я применю его со всей должной силой. — Дверная ручка перестаёт дергаться, и я замираю, слышны только моё дыхание и кап-кап-кап из крана. — Тебе лучше убраться отсюда к чёртовой матери, пока не появились мои друзья! — кричу я, и голос эхом отражается от мраморных стен.

Моё единственное предупреждение — лёгкий шаркающий звук позади.

Я поворачиваюсь так быстро, как только могу, и нажимаю на перцовый баллончик сверху вниз, направляя его прямо в лицо человеку в толстовке с капюшоном. Он — это определённо он — ревёт от боли, и я клянусь… Я почти узнаю этот голос.

Я не утруждаю себя тем, чтобы задержаться, направляюсь к двери и отпираю её как раз вовремя, чтобы вбежать в Черча. Он хватает меня и отталкивает в сторону, когда появляется второй нападающий и врезается в него, сбивая их обоих на пол.

Пока они борются, другой мужчина выходит из кабинки, протирая глаза. Я всё ещё не могу разобрать, кто это, но мне всё равно. Я достаю из сумки лом, а затем изо всех сил бью по лицу этот кусок дерьма, который лежит на Черче.

Раздаётся мужское ворчание, а затем придурок встаёт, спотыкаясь, хватает своего товарища за рукав и тащит обратно к нам. Они перепрыгивают прямо через Черча, а потом просто… исчезают.

Другие парни поднимаются по лестнице, когда я помогаю Черчу подняться на ноги, хватаю несколько бумажных полотенец, чтобы вытереть кровь.

— Куда они делись? — спрашивает Рейнджер, тяжело дыша, но я качаю головой.

— Понятия не имею. — Но потом мы все видим это, мельчайшие капельки красного. И на этот раз они исходят не от меня. — Должно быть, я поранила того парню, когда ударила его этим, — говорю я, поднимая оружие.

— Здесь, — говорит Тобиас, указывая на чердачную дверь у себя над головой. Он протягивает руку и тянет за верёвку, открывая её и опуская лестницу. — Мика, давай проверим её.

Близнецы поднимаются, когда я пробираюсь в ванную, потому что, знаете ли, проблемы с месячными. Когда я выхожу и мою руки, Черч уже привёл себя в порядок и ждёт меня.

— Они определённо пришли этим путём, — кричит Тобиас вниз, когда мы образуем небольшой полукруг вокруг лестницы. — Там есть дыра, которая ведёт в одну из спален, я не шучу.

Рейнджер и Черч обмениваются взглядами.

— Мы можем одеться и последовать за ним? — спрашиваю я, немного взволнованная перспективой выследить эти куски дерьма. — Я имею в виду, после того, как я переоденусь. — Я сжимаю пижаму двумя пальцами и вздыхаю. Рейнджер оглядывается на меня, лицо его напрягается. Иногда, когда он смотрит на меня, мне кажется, что, возможно, он видит сестру на моём месте. Лучше бы он этого не делал. Не потому, что мне не нравится ощущение защищённости, но …