Мой босс – овен - Сандра Бушар
– Так-так-так… Примерка свадебного образа прошла успешно. Торт выбрали. Меню утвердили. Посадку гостей одобрили. Что еще осталось?
Глядя на себя в зеркало, так и хотелось сказать: «Меня забыли спросить!». Но не решилась, потому что объективно не видела причины. Макияж роскошный, прическа высшего мастерства, наряд от известного кутюрье. Но что-то в груди противно грызло, вгоняя в тоску.
Что? Я понять не могла.
Что действительно радовало, так это отношения между моими родителями и семьей жениха. Ник не призвался, но даже в его стальной уверенности были сомнения. Уж сильно наши родители были разные! Но родители Соболева держались на высоте. Веселые, уступчивые, тактичные и легкие в беседе. Моя тучная мама Вера и такой же папа Семен расслабились уже на десятой минуте знакомства. А на следующий день наши семьи уже вместе отправились отдыхать.
Елизавета была очень мудрой женщиной. По истине шея Александра Степановича! Она очень чутко распознавала людей, раскусила мою маму почти сразу и стала с ней лучшими подругами. А уже через три дня мой строгий принципиальный отец пришел ко мне с новостью:
– Слушай, дочь… Ты же не против, если мы в столицу переберемся?
Я застыла в недоумении, нервно моргая. В худшем кошмаре я лишь представляла, как Соболевы предлагают моей семье работу. Другие бы восприняли это, как шанс на лучшую жизнь. Моя же семья – как указку на их бедность. Уж не знаю, как Елизавета с мужем их обработали, но уже к свадьбе родители перетащили вещи в новую корпоративную квартиру в центре столицы. Новый босс отца (как ни странно – Александр Степанович Соболев!) поставил его начальником в офис по доставке воды. А маму ждало возвращение к любимым ею истокам: технолог массового производства.
Зарплата достойная, но не слишком высокая. На гигантскую мои родители бы просто не согласились, почувствовав подвох! И вообще они свято верили, что устроили их сугубо из-за профессиональных навыков и человеческих качеств. Понятное дело, что они – большие трудяги и честные до мозга костей. Только сколько таких у нас в стране? Великое множество. Всем помочь никто не в силах, но я была искренне рада, что теперь моя семья живет под боком и ни в чем не нуждается.
– Вика… Викуля… – удивленный голос Елизаветы вернул меня в реальность. Я отряхнулась от наваждения и обернулась. Та мягко стерла дорожки из слез с моих щек. – Ты почему плачешь? Что-то не нравится? Так ты скажи, милая. Сейчас еще есть время что-то исправить.
Что именно мне не нравится – я не знала. Потому махнула рукой и рассмеялась:
– Все прекрасно. А слезы от счастья.
Мою маму такой ответ вполне устроил. Женщину отвлек официант, они вместе ушли на кухню за обсуждением канапе на аперитив. Елизавета же осталась, с тревожным видом изучая меня пристальным взглядом. На ней было простое вязанное платье глубокого зеленого цвета, уходящее куда-то в изумруд. Я смотрела на нее с восхищением: мечтая быть такой же красивой в преклонном возрасте.
– Ты расскажешь мне, что не так? – наконец, спросила она, пока я старательно пыталась стянуть с себя платье за ширмой.
Почему-то врать оказалось бессмысленно, и я тяжело вздохнула:
– Не понимаю… Ничего не понимаю…
– Но, – Елизавета растерялась, ее голос слегка дрогнул, – ты ведь любишь моего сына?
Я запнулась. Но лишь потому, что такой вопрос меня возмутил. Неужели это не очевидно? По тому, как я смотрю на своего будущего мужа? Словно вечно пьяная: с глупой улыбкой и блестящими глазами. Рядом с ним ничего не имело смысла. Я даже работать больше не могла. Слишком ватным казался мозг.
– Ситуации бывают разные. Если сейчас ты поняла, что Ник не тот, кто тебе нужен, самое время признаться. В этом нет ничего зазорного. Мы с мужем поймем и примем твой смелый поступок, как уважение к нашей семье, – она говорила ровно, пытаясь не нервничать.
– Что вы! – возмутилась я громко и импульсивно. – Я безумно его люблю и не представляю, как вообще раньше могла жить без Ника. Ни за что не отменю свадьбу!
Только тогда Елизавета положила ладонь на свою грудь и с закрытыми глазами облегченно выдохнула. Услышав главные слова, она расслабилась и спокойно помогла мне застегнуть платье, тихо шепча:
– Может тебе не нравится, что прием будет больше напоминать деловое собрание? Наши избранники так устроены – во всем видят возможности. Это и хорошо, и плохо. С одной стороны, мы живем в достатке. С другой – твоя свадьба тебе не принадлежит. Куча СМИ, репортеров и посторонних людей-бизнесменов.
Дав себе несколько минут на прислушивание в собственным чувствам, я отмахнулась от этой идеи:
– Нет. Я восхищаюсь Ником. Он бизнесмен до мозга костей. И его идея с приемом, где появится толпа потенциальных клиентов, поможет компании поскорее справиться с тяжелыми временами.
Елизавета гордо улыбнулась и погладила мое лицо. Я знала, что она считает меня достойной партией своему сыну, потому что понимала и любила его тяжелую работу. В которой частенько приходится задерживаться до глубокой ночи.
– Тогда… – женщина упала на широкое мягкое кресло, задумчиво хлопая себя по подбородку. Я вышла к ней в синих удобных джинсах и безразмерном свитере в черную полоску, как у моряков. – Может тебя не нравится, что мы с Верой буквально все решаем за тебя? У тебя нет желания организовать все самой? Одно лишь слово, и мы перестанем наседать.
В отношении этого вопроса мне даже думать не приходилось. Махнув рукой, я рассмеялась:
– Что вы! Я вам по гроб жизни благодарна, что избавили меня от жутких хлопот! Я бы год все это выбирала.
На небольшом журнальном столике располагалась трёхъярусная тарелка, где чередовались конфеты, фрукты и ягоды. Елизавета с тоской посмотрела на конфету и выбрала лишь одну виноградинку. Красивая фигура в ее почтенном возрасте давалась женщине с трудом.
– Глупо думать, что тебя не устроил макияж, прическа или наряд… – пожала плечами она, сдаваясь. – Они ведь великолепны. Может, ты просто нервничаешь? Такое бывает без причины. Как когда ты уезжаешь в долгую поездку и думаешь, что что-то оставила дома.
Аналогия показалась мне странной, но я все равно кивала на каждое слово Елизаветы, монотонно и неосознанно. Как вдруг меня осенило! Словно молнией шандарахнуло!
– Платье, – подскочив с места, я суетливо забегала из стороны в сторону комнаты. – Оно прекрасно, я не спорю. Но я его не выбирала. Оно на мне не сидит. Точнее, я в нем не я!
– Ничего не понимаю, – женщина растерялась,
