Малыш по контракту - Айрин Лакс
Подруга ахнула и выронила от удивления сумочку, которую успела схватить с комода.
– Что-то ты сказал? Повтори! – попросила она.
– Я хотела поздравить этого блудливого козла, – с легким стоном отозвалась я, со слезами на глазах наблюдая, как стремительно начала опухать моя рука.
– Блудливого? Точно?
– Точно-точно! Точнее не бывает. Мне в травмпункт нужно.
– Сейчас поедем. Здесь недалеко, минут пятнадцать. Я вызову такси!
– Ууу…
Силы покинули меня. Слишком много оказалось всего, что навалилось на меня.
Но, пожалуй, не стоило обманывать саму себя: причина была совсем не во многих сложностях. Причина была в том, что Ратмир разбил мне сердце.
Дважды.
Наверное, он даже не задумывался о моих чувствах, заботился только о своем удовольствии и удовлетворении собственного эго. Могу сказать, что этот красавчик основательно потешил его за мой счет!
Мысли были мрачнее некуда, я с трудом сдерживала слезы, но иногда даже позволяла себе выпустить несколько горячих капель, объясняя это для себя тем, что сильно болела рука.
Ага, как же…
Гораздо больнее ныло сердце, истерзанное на клочки.
– Пошли, Лиля! Таксист отзвонился, сказал, машина стоит у подъезда. Вот твои слипоны любимые, дай помогу надеть тебе куртку! Нужно поехать в больницу, обследуем тебя, заодно анализы сдашь на кровь и всякое прочее. Бледная слишком!
Алька хлопочет вокруг меня с виноватым выражением лица – подает одежду, по десять раз переспрашивает, как я себя чувствую, суетится, ничего не дает сделать самой.
– Аль, я не инвалид. Всего лишь руку сильно ушибла. Зря ты всполошилась!
– Извини, – ответила она пристыженно. – Я почему-то была уверена, что ты выскажешься под постом Ратмира, напишешь ему гадостей всяких с моего аккаунта, а отвечать потом придется мне.
– Отвечать? Скажешь тоже!
Скривившись от боли, шагаю вниз по лестнице. Закрыв дверь, Алька догоняет меня, торопливо объясняет:
– Лиля, я же не просто так паникую. У этого Ратмира, знаешь, какая семья? Ого-го! Отец видный политик…
– Видный политик? Ясно! – усмехаюсь.
Алька болтает что-то еще, о семье Ратмира: о том, что Анваров-старший был мэром города дважды, потом шагнул еще выше и сейчас занимает важную должность при каком-то из министерств. Я даже не хочу запоминать, при каком именно, потому что желаю лишь одного: поскорее забыть Ратмира. Пусть он исчезнет из моей памяти навсегда… Я бы согласилась на частичную амнезию, чтобы мысли о нем больше не мучили меня.
Такси ждет нас возле подъезда. Я сажусь внутрь, бережно поддерживаемая рукой Альки.
– О, знакомые лица! – присвистывает водитель, обернувшись на меня с залихватской улыбкой. – Добрый вечер, Лилия Алексеевна.
Молчу в ответ.
– Я Жека. Ну? Не узнали? – спрашивает молодой мужчина с надеждой и улыбается. – А я вас хорошо запомнил, с вечера, когда был бой Ратмира с Медведем.
– Молодой человек, у нас серьезная травма и совершенно нет времени на ненужные знакомства! – строго одергивает парня Алька.
– Надо же, как строго! Еще одна училка, что ли?
– Нам в третью городскую, остановить надо будет возле травмпункта. Рули, куда сказали, и поскорее. И да, я училка. В старших классах. Не заставляй меня повышать голос! – зловеще добавляет Аля.
После ее слов Жека обиженно складывает губы в тонкую линию, сухо уточняет адрес и трогается с места. Я смотрю на его затылок в серой бейсболке, не желая вспоминать обстоятельства первой встречи.
Узнала ли я его? О да, конечно узнала! Еще одна болезненная шпилька-укол, напоминание о том памятном вечере, когда я познакомилась с Ратмиром.
Стараюсь не думать. Запрещаю себе думать о Ратмире.
Но мысли о нем, как сильный яд, против которого еще не изобрели противоядие. Они отравляют все кругом, заражают, порабощают, держат в напряжении…
Мое сердце бьется чаще, когда имя Ратмира проносится вспышкой в памяти. Оно все помнит – ни стереть, ни вытравить. Ратмир как клеймо, выжженное глубоко внутри. Не влюбилась же я в этого бабника, думаю со слезами! Нет, не могла влюбиться. Но почему он продолжает жить глубоко во мне. Стоит только позвать его по имени, даже безмолвно, про себя, как он оживает, касается меня. Он бесплотный, как призрак, игра моего воображения, не видим никому, кроме моего пораженного воображения, а я… зрю его. Вижу ясно. Его улыбку и по-восточному темные глаза, его губы оживают на моих губах.
Меня пробирает до глубинной дрожи, подбрасывает вверх без страховки.
Уходи, уходи, уходи же…
Но чем сильнее я запрещаю себе думать о нем, тем крепче он забивает мои мысли. Тем сильнее дух его присутствия.
Меня пробивает насквозь, под сердцем перехватывает острой болью от десятков тысяч игл от истины: он с другой. Увлечен ею. Развлекается. Целует. Ласкает. Овладевает ее телом разнузданно, умело, пошло. Уверена, ей с ним так же влажно и хорошо.
В моей памяти слишком свежи звуки нашего секса и эти звуки накладываются фоном на увиденный ролик в сети. Я продолжаю их игру и довожу до финальной стадии, где их тела пошляцки чавкают, трахаются, покрытые потом и выделениями.
Тогда становится по-настоящему больно. Просто нечем дышать.
Я заставляю свои легкие работать, глубоко вдыхаю и выдыхаю, разглядываю мелькающие за окном дома с веселыми огоньками.
Боль циркулирует по телу вместе с кровью, добирается всюду.
Делаю глубокий вдох, задерживаю воздух и…
Я начинаю задыхаться, стараюсь дышать через раз, но сладковатый запах автомобильного ароматизатора воздуха забивает легкие тошнотворными нотками. Он сгущается в моих легких до тех пор, пока не заполняет их целиком. Организм бунтует, желудок стремится опустошиться.
– Останови, меня сейчас вырвет! – требую сдавленным голосом.
Авто едва успевает затормозить, взвизгнув возле обочины. Я выбегаю из машины, забыв даже о больной и опухшей руке, жадно глотаю воздух, но все же меня тошнит! Аля выбегает следом, ахает,
