Лучший друг моего жениха - Юлия Николаевна Николаева
Я качаю головой, пытаясь вникнуть в происходящее. Да что в последние дни происходит? Все обвиняют меня хер пойми в чем.
- Ты что, с ума сошел? Кому слил? Что это значит? - спрашиваю его.
- Не надо строить невинную овцу, Власов, - чеканит Кирилл, глядя презрительно. - Документы по бухгалтерии были только у главбуха, меня и тебя. И поверь, главбух ни при чем, нахуй ему себя подставлять? Так что, Дмитрий Ильич, тебе есть что сказать, давай, я с удовольствием послушаю, как ты ни при чем.
Тру пальцами виски, стараясь не обращать внимания на боль в губе и скуле. Подняв взгляд на Кравцова, спрашиваю:
- Я правильно понимаю, нашу бухгалтерию слили? Куда? В налоговую?
Кирилл прищуривается, глядя на меня.
- Не верю, - усмехается в итоге. - Херово играешь, Дим. Но я зато в полной мере оценил, что ты за человек. Дружба тебе была нужна только, пока была выгодна, да? Увести невесту друга, почему нет? Слить документы Ланскому, чтобы убрать соперника с поля, отличный ход. Он перед моим носом этими бумажками тряс, не перепутаешь. Только не думай, что тебе это сойдет с рук, Власов. Может, я и утону, но ты, сука, потонешь со мной. Жизни я тебе не дам.
Кирилл, резко развернувшись, идет к выходу.
- Собирай свои вещи и сваливай прямо сейчас, - кидает в дверях. - Больше ты здесь не работаешь.
Кравцов уходит, громко хлопнув дверью, а я падаю в кресло, тяжело выдыхая и закрывая глаза. Что, блядь, вообще происходит?
После робкого стука в дверь появляется Настя.
- Дмитрий Ильич, - спрашивает с легким страхом. - У нас все в порядке?
Смотрю на нее и говорю:
- Все у нас плохо, Настя. Все очень плохо.
Еще минут пятнадцать я сижу, пялясь перед собой, а потом понимаю: надо что-то делать. С Кирилла сейчас никакого спроса, он на эмоциях и не верит в мою невиновность. В принципе я могу его понять. Если документы реально в доступе были у трех человек... То я даже не знаю, что и думать дальше.
В любом случае, сидеть тут нет никакого смысла. Даже без учета того, что Кравцов меня уволил к чертовой матери. Не могу уйти, пока не разберусь, что к чему. И для начала неплохо поговорить с Ланским. Может, он пойдет на диалог. Хотя после всего того, что случилось в последние дни...
И все-таки еду. Беспрепятственно попадаю в офис, но когда подхожу к нужной приемной, в дверях сталкиваюсь с Ритой. Она явно взбудоражена, тяжело дышит, губы трясутся, кажется, имела разговор с отцом, и ничем хорошим он не закончился.
И все равно, не могу не любоваться ей сейчас, понимая, как сильно скучал. По каждому ее вздоху, жесту, взгляду. Она замирает, встретившись со мной глазами, за мгновенье в них переливается столько эмоций сразу, что помимо воли внутри поселяется странное волнение.
Нервно сглотнув, она бросается в сторону от меня, но я хватаю ее за руку, притягивая к себе.
- Пусти, - ее голос не резкий, а как будто просящий, мягкий.
Но я молча качаю головой, таща ее по коридору. Она делает несколько шагов, упираясь, а потом словно смиряется и молча следует за мной. И в этой ее покорности я вдруг не вижу ничего хорошего. Словно она сейчас приняла какое-то решение, и мне почему-то кажется: мне оно не понравится.
Я вывожу ее на улицу и веду к своей машине. Просто не знаю, где здесь еще есть хоть какое-то уединенное место. Рита садится с тем же покорством, складывая на коленях руки, смотрит на них. Светлые волосы свисают, закрывая лицо.
Некоторое время мы так и сидим в тишине, пока я не зову ее:
- Рит.
Она вздрагивает всем телом, но тут же вся напрягается, поднимая на меня взгляд.
- Дим, - начинает говорить сама, - я же просила оставить меня в покое.
- Я не могу, - отвечаю честно, - я должен все тебе объяснить. Ты все не так поняла. Неужели ты всерьез считаешь, что я мог продать тебя?
Я начинаю рассказывать все, как было, по крайней мере, как я свел все это в своей голове. Только вот глаза Риты остаются равнодушными. В них ничего не меняется. Она слушает меня с какой-то немой скукой, словно никак не дождется, когда же я закончу. Замолкнув, смотрю на нее. Рита вздыхает, на несколько секунд вновь опуская голову и пряча за волосами взгляд. Наконец взглянув, говорит:
- Дим... Возможно, я и впрямь ошиблась в тебе, но... - она пожимает плечами. - Это не имеет значения. За эти дни я поняла, что поспешила с нашими отношениями. Не знаю, что мной управляло: обида на Кирилла, желание себя потешить мужским вниманием... Но между нами ничего не может быть. Извини.
Я часто моргаю, не в силах осознать услышанное. Что угодно готов был услышать, но не это. Слезы, крики, истерики, насмешки — только не участливое равнодушие. Разве это она? Моя Рита, которая тянулась ко мне? Просила моей ласки, защиты? Которая смотрела горящими глазами? Быть не может.
- Давай просто закончим, ладно, Дим? - она сцепляет пальцы в замок, и за этим жестом мне видятся нервы, которые она прячет. Но я не понимаю, не могу понять, почему она так себя ведет?
Я молчу, девушка берется за дверную ручку и начинает вылезать. И уже когда оказывается на улице, я вылезаю следом и снова зову ее. Она на мгновенье замирает, но все же оборачивается, а я произношу:
- Я не могу закончить, Рит, - говорю честно, глядя ей в глаза, - потому что ты слишком мне дорога, и терять тебя я не собираюсь.
Несколько секунд мы смотрим друг другу в глаза, а потом она молча разворачивается и идет к зданию. Я смотрю ей вслед, но она так ни разу и не оборачивается. И только когда тяжелая входная дверь закрывается за ней, я утыкаюсь лбом в машину, тяжело выдыхая и давая волю чувствам. Надо же, я и не знал, что может быть так херово.
Словно дали под дых, кислород перекрыли, и просто негде взять воздуха. Больше негде. Сажусь в машину и какое-то время сижу, тупо пялясь в пустоту. Только что Рита сидела рядом, и я считал, что теперь всё прояснится.
