Перепиши меня - Ольга Тимофеева

– Хорошо, давай после занятий. Ты, кстати не учишься?

– Учусь. Но перешла на экстернат. Скоро надо вернуться и сдавать экзамены.

– Почему ты сбежала из дома?

– Я не могу, – начинаю часто дышать, вспоминая тот ад.

– Расскажи мне, что такого происходит у тебя в доме Эвон Кларк?

Резко дергаюсь, разворачиваясь к нему.

– Откуда ты знаешь?

– Я, – тянет, не решаясь открыться, – прости, – запускает руку себе в волосы. Страшно от того, что он может знать. – Я следил за тобой в больнице. – Отодвигаюсь от него. Становить холодно и неуютно, но я держу дистанцию.

– Зачем?

– Хотел узнать кто ты, – я не знаю, что он узнал, но меня уже раздражает это. Лезть в то, что его не касается.

– Тебя кто-то просил об этом?

– Эвон, подожди, – берет за руку, но я выдергиваю ее.

– Ты только Стеллу нашел? Может тебе список всех моих друзей написать или сразу адрес дома, чтобы ты сходил и сам посмотрел, где и как я живу. – Поджимает губы и я понимаю, что попала в точку со Стеллой. Он нашел ее специально. Хотел что-то разведать про меня. Сейчас все его поцелуи и обнимания выглядят дешевой уловкой выведать что-то про меня. Ложь гадко засосала меня в его трясину. Теперь и не знаю, как вырваться оттуда, чтобы не осталось и следа, что была там. – Уходи. – Смотрит на меня молча, не веря в то, что услышал.

Подается вперед, собираясь встать и уйти. Пусть валит. Лучше одной, чем так.

Глава 42. Райт

Хватаю ее обеими руками, притягивая к себе. Крепко сжимаю и утыкаюсь носом в волосы, втягивая цитрусовый аромат.

– Я, кажется, уже говорил, – шепчу в затылок, – что сам решу, когда мне уходить, а когда остаться. – Делает несколько бесшумных попыток вырваться, но понимает, что я сильнее. И черта с два куда-то уйду. Знаю, что обманул. И даже не один раз. Но мне просто было любопытно, что она скрывает. – Да, я хотел знать о тебе больше, потому что ты сама ничего не рассказывала.

– Может, тогда и ты расскажешь, что у тебя происходит?

– Хочешь знать?

– Да.

– Что именно?

– Куда ты уезжаешь по выходным? – Сглатываю ком и понимаю, что сейчас стою на распутье. Могу начать рассказывать ей о себе и, вероятно, узнать больше о ней. Могу промолчать и не узнать ничего.

– В дом маминых родителей.

– То есть в дом Мануэля?

– Да.

– Почему Мануэль там не живет?

– Это касается его, у него спрашивай. Теперь моя очередь задавать вопрос. Почему сбежала из дома?

– Какие-то неравноценные вопросы? Я спросила только куда уезжаешь, а ты хочешь услышать целую историю.

– Ты могла спросить, что угодно. Итак, я жду.

– Я могу надеяться, что это останется только между нами.

– Да, – сухо отвечаю.

– Это такое противное чувство и я не люблю это вспоминать. Оно отравляет меня как наяву, так и в воспоминаниях. – Молчу и слушаю ее. Не понимаю еще, к чему она ведет, но раз сбежала из дома. Вероятно, что-то связано с отцом. – Я тебе расскажу, как проходит каждый день там, откуда я сбежала. Чем ближе время возвращения отца с работы, тем тревожнее становится внутри. Последние пятнадцать минут сводят с ума. Пальцы рук начинает охватывать лёгкий тремор. Сердце нервно дрожит, охватываемое диким страхом. Внутренности разрывают от очередного плохого предчувствия. И так каждый вечер. Каждый долбаный вечер я жду только его прихода. Щелчок входной двери, а я выглядываю в окно. Я двадцатилетняя девчонка выглядываю в окно. Знаешь, зачем? – с ненавистью к самой себе спрашивает пустоту.

– Нет.

– Чтобы посмотреть на машине он вернулся или нет. Ты не понимаешь связи. Я замечаю его слегка поджатые губы и прищуренные глаза. Он пьяный. Опять. Это продолжается почти каждый вечер. Я словно красная тряпка для быка, всегда принимала на себя всю его агрессию. Безграничная злость на весь мир выливалась на меня.

– Он тебя бил? – Прижимаю крепче к себе, боясь услышать ответ.

– Нет. Самое интересное, что он никогда не тронул меня пальцем. Но агрессия его доходила иногда до такого, что он мог разгромить полдома. Выливал на меня всю свою злость. Помнишь, как это делал ты раньше? Цеплялся ко всему? Но у тебя это детские шалости. Он кричал, запугивал, мог что-то разбить, обзывать, угрожать. Меня, единственную дочь, – слезы начинают сами литься. – Знаю, что со стороны это выглядит не таким страшным, но не тогда когда тебе восемь, двенадцать, пятнадцать. Ты хрупкая девушка, которая не может за себя постоять. Которой некуда уйти из дома. Которая до чертиков боится собственного отца. И которая забивается в угол и молиться только об одном, чтобы он лег спать и забыл про меня. – Сильнее прижимаю к себе и хочу, разбить морду незнакомому мужику. Еще больше хочу врезать себе за свое тупое отношение к ней.

– Тише, – целую в шею, пытаюсь защитить, хотя сейчас не от кого. – И ты решила сбежать?– хлюпает носом и усмехается.

– Ты задаешь вопрос без очереди.

– Если хочешь спросить, спрашивай? – Хочу остановить эту игру, чтобы не делать ей еще больнее, но одновременно боюсь, что такого откровенного разговора может больше и не состояться.

– Почему ты так в доме со всеми обращаешься? Ненавидишь, грубишь. Ведь ты же не такой. Сейчас ты не такой.

– Потому что я не могу до сих пор поверить в то, что мамы больше нет. Она жила, потом уехала и просто не вернулась. А отец быстро нашел замену и даже не горевал. Как так можно скажи, любить жену и забыть ее. Заменить другой женщиной?

– Любому человеку тяжело одному. И, потеряв половинку, он пытается найти другую. Ту, что дополнит его и сделает гармоничным. Нормально, что твой отец хочет быть счастлив. Ты взрослый, еще несколько лет и уедешь из дома. Он останется один. Ты об этом конечно не думал. Но, если честно, мне кажется не в отце дело. Ты срываешься на женщин. На меня, на Лесли. По-моему дело не в отце, а как раз в твоей матери.

– Теперь моя очередь задавать вопрос. – Перебиваю ее. Не хочу, чтобы лезла в это дальше и копалась во мне. – Ты говорила как-то, что тебе надо переждать несколько месяцев и потом ты исчезнешь. Что это значит?

– От бабушки мне досталось небольшое наследство. Я могу получить его как раз через это время, потом заберу маму и уеду куда-то, где он нас не найдет.

– А я?

– Теперь