Семь шагов до тебя - Ева Ночь
Камни подобных эмоций во мне не вызывали. Я пыталась ими любоваться. Смотрела на свет, ловила глубину граней. Пыталась вспомнить названия (точнее, догадаться). Кажется, это были и сапфиры, и бриллианты, и ещё что-то. Колье – в первом, цепочка с кулоном – во втором, браслет и кольцо – в третьем, серьги какой-то запредельной филиграни. И да, я засмотрелась.
Наверное, чем больше глядишь, тем больше проникаешься. Это завораживает, как вода. Тянет, как омут. Мерцание стоит перед глазами, даже если их закрыть. Это как болезнь – прилипает.
Я тряхнула головой. Волосы тяжело колыхнулись в такт. Плевать. Кактусы лучше. А затем сделала то, что надумала: напялила все драгоценности на себя сразу. И цепочку, и кулон, и кольцо, и браслет.
Уши я так и не проколола, поэтому серьги защёлкнула на цепочке. А потом поняла, что ещё одна коробочка, последняя, осталась не открытой.
Не знаю почему, но я медлила. Держала футляр в руках, гладила его пальцами. Не хотела то ли разочароваться, то ли очароваться. Мне казалось: там что-то особенное, не похожее на то, чем я обвешалась.
Может, там письмо. Или прядь волос. Какая-нибудь личная вещь. Не знаю, чего я ждала, но когда всё же решилась нажать на замочек, то прикрыла глаза и затаила дыхание.
Пальцами на ощупь я пыталась угадать, что там. Неровные грани. Похоже на зёрна, насыпанные густо в узкое пространство футляра. Открываю глаза.
Это бусы. Не изысканные и не элитные. Судя по всему, недорогие. Камни неровные, колкие, почти чёрные, но на свету – тёмно-красные, как запекшаяся кровь.
Я ещё долго кручу их в руках, прежде чем надеть. Они выбиваются из тех подарков, что он делал. Как кактусы. Но лучше сейчас не анализировать, а довести начатое до конца.
Я похожа на манекен. Дорогая кукла. Хотя нет. Всё, что во мне дорогого, – драгоценности Неймана. Не во мне. На мне. Это очень важная поправка.
Расправив складки платья, удобно уселась в кресло хозяина квартиры. Кожаное, большое, с широкими подлокотниками. Я выключила свет. Оставила гореть лишь настольную лампу – дорогое сооружение из бронзы со строгим абажуром. Здесь всё мужское. Пахнет этим мужчиной. Ноутбук запаролен – от скуки я проверила три дня назад. А ещё тут книги, много книг. Он их читал и читает, наверное. Они живые, кое-какие потрёпаны и пахнут старой бумагой.
В этой квартире я не читала. Застыла в какой-то точке. Зациклилась на себе. Может, потому что ждала чего-то, а не жила, как это было в его загородном доме. Там у меня была Мотя и кот. Здесь – пустота и холод. Снежный буран по имени Нейман.
Я ждала. Он не шёл. Но я вознамерилась ждать столько, сколько нужно. Время шло. Щёлкало скупыми минутами. Кажется, здесь где-то часы – на той, дальней стене. Старые, но простые, не вписывающиеся в интерьер. Их я тоже видела раньше, когда заходила сюда. А сейчас их не видно – прячутся в полутьме, но бесстрастно отсчитывают секунды, приближая нашу с Нейманом встречу.
Он вернулся за полночь, когда я озябла, но не сдалась. Не уснула. Не ушла, поджав хвост. Наверное, чем дольше я ждала, тем больше закручивалась внутри пружина. Ожидание. Кураж. Клокотание неспокойных волн. А ещё я улыбалась – неосознанно, вопреки всему.
Я слышала его уверенные шаги. Слышала, как он остановился, и улыбка стала шире. Я точно знала: он стоит возле двери моей комнаты, а может, и зашёл. Только меня там нет.
Не знаю, заглядывал ли он куда-нибудь ещё. Кажется, в кухню. Может быть, не только. Оставалось догадываться и ждать.
Нейман приближался. Ручка двери поползла вниз. Он вошел не стремительно, но и не медленно. Достаточно взгляда, чтобы меня увидеть: стол стоит напротив двери.
– Ника? – щелкает он выключателем, и тогда настаёт мой звездный час.
Я поднимаюсь из кресла. Огибаю стол. Потому что на мне туфли на высоком каблуке и потому что засиделась, его ожидая, делаю я это неловко – больно бьюсь бедром об угол. До искр из глаз. Но даже это меня не останавливает.
У меня ледяные пальцы и, наверное, красный нос. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не стучать зубами, но продолжаю улыбаться.
– Как тебе? – привстаю я на цыпочки и вращаюсь вокруг собственной оси. Делаю это неизящно – слишком уж я неустойчива сейчас, но поизображать балерину никто не запретит. – Я красивая, правда? Скоро Новый год. Тебе не нужно покупать ёлку, Нейман. Я вполне её заменю. Поставишь в угол, навесишь гирлянду, зажжешь свечи. Для красоты можно и мандарины раскидать.
Он смотрит на меня, наклонив голову. На лице – холодная трезвость эксперта.
– Ты красивая, Ника, можешь не сомневаться, – ровно звучит его голос. – С драгоценностями и без. В платье и без. Красота – это нечто большее, чем правильные черты лица, грудь или соблазнительные ножки.
– Но ты считаешь, что всё это можно купить? – приподнимаю я брови.
Во мне нет праведного гнева, желания казаться гордой. Я всего лишь пытаюсь понять. Во мне бьётся чечётка, взрываются петарды, летит во все стороны серпантин. Почему-то мне легко.
– Купить можно почти всё, – складывает он руки на груди, продолжая меня рассматривать.
– Не всё, – качаю я головой, снимая кольцо, стягивая браслет. Дальше дело идёт хуже: колье, бусы, цепочка спутались друг с другом, а я не хочу портить вещи. Они не виноваты.
– Позволь, я сделаю это сам, – несколько уверенных шагов мне навстречу. Нейман разрешения не спрашивает. Он делает то, что считает нужным.
Он поворачивает меня спиной к себе – лёгкие, но уверенные касания ладоней к моим плечам. А затем его пальцы без колебаний расстёгивают цепочку и колье. Кладут их рядом с браслетом и кольцом на стол. Почти небрежно, кучей.
Я наклоняю шею, чтобы ему удобно было расцепить бусы – у них сложный замок. Но Нейман не спешит. Проводит пальцами по моим позвонкам, вдавливает подушечками неровные колкие камни в мою кожу.
