Без права на ошибку - Юлия Вернер
Те несколько дней были самыми тяжелыми. Несмотря на то, что мы скорбели и готовились к похоронам, полиция не желала просто так отставать от нас – они старались что-то отрыть, пытались найти какие-то зацепки, но я упорно молчала о том, что к Лидии приходил какой-то мужчина, и Кириллу тоже запретила об этом говорить. Глупо, наверное, но я почему-то поставила себе цель найти его и все узнать самой, иначе полиция мне этого сделать не позволит.
Это был незабываемый Новый год. В то время как в других домах гудело веселье – в нашем было горе. Убить себя, со стороны матери – ужасно эгоистично. Я не знаю, каков был мотив – психическое помешательство или что-то другое, но она не имела права так поступать. Мой брат слишком тяжело перенес ее потерю, потому что, по сравнению со мной, он был с Лидией очень близок и любил ее, а она души не чаяла в нем, и тут такое. Кирилла приходилось возить несколько раз к психиатру, так как его мучили ночные кошмары.
Я же перенесла горе чуть легче, казалось, что это был всего лишь ночной кошмар, вот проснусь, и все будет как прежде – кричащая мать и поддакивающий ей отчим, но ничего этого уже не было и никогда больше не будет.
Что же касается Михаила – он не сильно горевал. Не знаю, расстроило ли меня это или нет, но буквально через месяц я стала подозревать его в том, что у него есть другая женщина, вероятно, это все наше женское чутье, которое зовется интуицией. Но, кто я такая, чтобы судить его? Если ему так легче переносить горе – пожалуйста, хотя, признаться, меня это все-таки немного злило.
После похорон нас не оставляли в покое социальные службы – они все время норовили докопаться до чего-нибудь и забрать Кирилла в детский дом, но тут за нашу семью вступался Авдеев. На самом деле, он многое за это время сделал, если бы не он, мы бы со всем этим не справились.
Аня какое-то время меня тоже поддерживала, но, в конце концов, мы уже не общались так, как раньше, что меня расстраивало. Бывшая подруга все чаще появлялась в нехороших компаниях, начала пить и курить. Ходили слухи, что это началось после того, как ее отшил Павел Андреевич, о чем лично от девушки я никогда не слышала.
В институте обо мне тоже не забывали. Многие галдели о том, что моя мать-психичка убилась, а я унаследовала ее гены и тоже наложу на себя со временем руки. А еще, некоторые СМИ писали о том, что бизнесмен Авдеев начал встречаться со студенткой, то есть со мной, что тоже потрепало мне нервы, а Денису пришлось применить давление на тех, кто сует нос в чужую жизнь. Тут не только настроение подпортить пытались, но и репутацию Дениса. Год начался не важно…
– Кать, может, хочешь чаю?
Я подняла голову, отрываясь от экрана ноутбука, и посмотрела на стоящего передо мной брюнета, который неизвестно сколько уже стоял надо мной.
– Да, если тебе не сложно, – оживленно ответила я, возвращаясь к ноутбуку.
Авдеев подошел ближе и сел рядом со мной, мрачнея от того, чем я занималась.
– Зачем ты это смотришь? – недовольно спросил он, разглядывая сводки новостей. – Ты мазохистка?
Я вздохнула и захлопнула крышку.
– Извини, – пробормотала я, потирая ладонями глаза. – Но это просто невыносимо.
– Что именно?
– То, что я до сих пор не знаю, кем был тот человек, что приходил в день самоубийства матери. Мне нужно это узнать, понимаешь? Мне кажется, что все кроется именно в этом.
Брюнет положил свою ладонь на мою и слегка сжал.
– Не легче оставить все как есть? Ты тяжело перенесла утрату, я боялся за тебя, а сейчас ты опять лезешь в улей, в котором тебя могут покусать пчелы. Зачем, Катя?
– Для меня это важно, – негромко сказала я. – Отыскав его, я смогу сложить всю мозаику. По крайней мере, я надеюсь на это.
Денис нахмурился еще сильнее, но ничего не сказал.
– Слушай, – я села удобнее. – Помнишь, ты обещал отыскать информацию о моем отце? Может, и о маме тоже попробуешь? Вдруг распутывая ее историю, мы сможем узнать, что это был за человек? Мы найдем его, потребуем объяснений и все узнаем! Вдруг он заставил ее это сделать?
Авдеев сложил руки на груди и недовольно посмотрел на меня.
– Слушай, тебе нужно было идти на юридический факультет, а не на журфак.
– Я говорю серьезно.
– Если серьезно, – мужчина смотрел мне в глаза. – Нужно было рассказать полиции об этом человеке, но ты, по какой-то причине, не захотела. Теперь уже поздно – дело закрыто.
Я отрицательно покачала головой.
– Нет, я уже говорила, что полиции не могла об этом сказать по разным причинам. Во-первых, я им не доверяю, а во-вторых, вдруг этот незнакомец не причем, а на него повесят убийство?
Брюнет хмыкнул.
– Ты пересмотрела плохих фильмов. Прекращай фантазировать, уже поздно, пора спать.
Я обидчиво надула губы и сложила на груди руки.
– Ты же предлагал мне чай.
– Ты плохо себя вела.
Я не могла удержаться и улыбнулась.
– Больше так не буду, – я встала с дивана и потянула Дениса за руку. – Пойдем, выпьем чаю и ляжем спать.
– Сразу? – глаза мужчины коварно сузились.
Я закусила губу.
– Нет, если сейчас же пойдем на кухню.
Губы Авдеева тронула улыбка, и
