Ирина Разумова - Безумие.Боль (СИ)
Склоняясь к ее губам и практически их касаясь, так что со стороны это могло показаться нежнейшем из поцелуев, я прошептал всего одну фразу:
- Не радуйся тварь, это начало твоего конца.
Да, мимолетная радость от расширившихся глаз, но быстра ускользнувшая от меня, так как это ничего не меняло: сколько бы боли я не принес Каро, это уже ничего не изменит, она уже моя жена и будет оставаться такой слишком долго… для воробья.
Беря ее под руку и идя с ней по проходу, осознавая, что должен улыбаться, я изгибал губы в полуулыбке, постоянно напоминая себе, что у меня есть обязательства и я должен их выполнять, какие бы желания не испытывал. Впереди ресторан, несколько часов в окружение гостей, а потом бл*дское свадебное путешествие, но хотя бы будет возможность, в открытую давить эту мерзость, которая стала моей женой. Если бы не семья, то даже фарса счастливых новобрачных сейчас не было, к моменту свадьбы я докатился до такого состояния, что готов был все отменить, плюнув на последствия, да только не было ради кого, не было больше Николь. Мой воробей, сказав несколько слов на прощание и пообещав, что встретимся «завтра», исчезла два месяца назад и прислала лишь записку, со словами, что казалось теперь вечно будут стоять у меня перед глазами:
«Я так больше не могу, мое сердце. Если не остановиться, от меня ничего не останется. Прости меня, я ухожу».
Эти слова стали приговором для всего, для меня и моих планов, эгоистичных, жестоких по отношению ко всем и в первую очередь к Николь. Но я действительно лелеял мысли о том, что она будет со мной рядом, вне зависимости от моего социального статуса, от того есть ли у меня жена и лишь прочитав эти слова, я как очнулся, впервые задумался о том, что для нее Каролина непросто женщина и что ей слишком мало лет, чтобы обрести броню, способную защитить от боли постоянно ждущей женщины. Как бы не было, но все эти два года, я проводил с ней столько времени, сколько это в принципе возможно для человека, управляющего международной корпорацией. Множество перелетов, приобретение недвижимости, ночи, а порой и дни – только вместе с ней. Все это было бы похоже на сказку, если не одно «но» - моя свадьба неумолимо надвигалась. И если один раз мне удалось принудить Каролину к тому, чтобы перенести торжество, то шанс сделать это второй раз – оставался ничтожно мал, но при этом все чаще появлялась и иная мысль: забыть обо всем и просто быть счастливым, с ней. Продать все компании, перевести деньги в активы и на какое – то время исчезнуть из поля зрения прессы. Да, семье было бы тяжело узнать о грехах отца, но разве это большая цена, за нее?
Оказалось, что большая, раз воробей сбежала, по-другому и не назовешь, особенно учитывая, что поиски «по горячим следам», особых результатов не дали. Какое – то время, до того, как получить эту проклятую записку, я еще думал, что она вернется и сможет внятно объяснить мне, какого черта испарилась почти на целую неделю, но все стало на свои места, когда я сминал клочок бумаги, желая лишь крушить все что попадется под руку. Не вернется, не смогла, не выдержала и куда – то сбежала. Надо отдать должное, проделано было мастерски: сутки в запасе и вот она испарилась, не хуже, чем если бы прошла подготовку спец. агента секретных служб. Смешно сказать, до чего я дошел – потребовал, чтобы Александр, который все это время был с ней в дружеских отношениях, попытался выяснить у ее родителей где сейчас находится Ники. Сказать, что он удивился – практически ничего не сказать, но приняв на веру какую – то чушь, по поводу приглашения на свадьбу недошедшего, все – таки выполнил мою просьбу. Результат оказался ошеломительным – она взяла заказ в другой стране, но не сообщила никаких подробностей, просто пообещав звонить исчезла в две секунды. Но помимо этого, ее мама так же предположила, что возможно дело не в заказе, а в том, что девочка наконец – то влюбилась. Один только несчастный тон Алекса, когда он передавал мне эти слова, вызвал во мне желание наорать на младшего брата: какого черта, как он смеет переживать? И потом, как забытое воспоминание – все эти годы он был влюблен в нее. Действительно забытый мной факт – такой неудобный, в свете моих отношений с Николь и настолько раздражающий теперь – никто не мог более претендовать на нее, даже если она не будет со мной. Это собственническое чувство, похожее больше не навязчивую идею, но ставшее частью меня, той самой, что проснулась, когда она исчезла, просто испарилась с моего горизонта. Найти, вернуть любым способом и более не отпускать. Наказать, за попытку бегства и ласкать до изнеможения, посадить на цепь и выводить на прогулку, только под конвоем, чтобы была рядом постоянно и не имела при этом никаких возможностей выкинуть подобный фортель. И лишь когда прошел месяц с момента ее исчезновения, я впервые задумался о том, что готовлю для нее, какую судьбу.
Хотел ли я еще раз сломать своего воробья? Увидеть ее вновь такой же жалкой, как это было два года назад? А ведь мое желание захватить ее в свою собственность и владеть как средневековый феодал своими крестьянами привело бы только к этому. Будь у нее силы оставаться рядом, она бы осталась… пусть мне и было тяжело это признавать, но для Николь это могло оказаться непосильной ношей – быть со мной, когда все официальные инстанции и общественность признают Каролину моей женой.
Выходило, что поиски можно было прекращать, отдать приказ начальнику службы безопасности, чтобы отзывал всех своих людей и оплатил сторонних ищеек. Просто забыть, оставить и отпустить ее на волю, дать возможность найти иное место для жизни и иного мужчину… Но не смог. Мне нужно было знать где она находится, чем дышит, о чем думает. Отпустить, значит забыть несколько лет своей жизни, просто стереть из памяти все, связанное с ней, иначе не смогу, по прежнему буду желать и хотеть только ее.
И вот итог: находясь на собственном свадебном банкете, я продолжал ждать известий о ее местонахождение и знал, что пока не получу этой информации, не смогу спокойно спать. Когда – то давно, я смогу на два года изгнать ее образ из своих мыслей, отгородиться и не вспоминать, до той поры, пока она не напомнила о себе кольцом. Теперь об этом не приходилось даже мечтать, Николь стала частью меня, такой же, как и сердце.
Может бог и есть на свете, так как в момент, когда мой отец произносил свой тост, я ощутил вибрацию телефона. Мысленно подгоняя дорого родителя, чтобы он поскорее завершил свой монолог, я все же достал мобильный из кармана и не поверил своим глазам: если звонил сейчас – значит есть наконец нужная информация.
Как глупый мальчишка, спешащий на первое свидание, стоило всем выпить, вырвался из – за стола, стремясь быстрее перезвонить, узнать:
