Лот (СИ) - Добровольская Галина

И почти через «целую вечность», я наконец-то наткнулась на огромную кровать, что стояла по среди комнаты. Тут же пробежав по её изгибам и мягкими одеялу, нашла край, и дотянулась до прикроватной тумбы, на которой стоял один из торшеров. Нащупала верёвочку, дерганула и часть комнаты залил приглушенный свет, который вначале мне показался очень ярким почти слепящим. Как только мои глаза привыкли, я осмотрелась во круг, и заметила закутанного в одеяла Матвея, который лежал, с другой стороны. Тут же бросилась к нему.

Я ещё не успела до тронутся до его кожи, но уже ощутила исходящий от него жар. Но сам Матовей спал безмятежным сном ребёнка. Глаза его были закрыты, губы побледнели, а может это из-за освещения, но вот дыхание было хриплое и неровное. Убедившись, что у демона жар, самым простым и распространённым методом, — приложив руки к его лбу, — я испугалась.

— Моть? — позвала его я. — Моть?

— Ммм, — раздалось мне хриплое в ответ. Матвей, лишь слегка мотнул головой, и закашлялся. Кашель был страшный. Мне даже в какой-то момент показалось что он выплюнет свои лёгкие.

Прокашлявшись Матвей приоткрыл глаза и мутным взглядом посмотрел прямо на меня.

— Вита, — полу хрипя полу сипя, выдавил он, и тяжело глотнул.

Я не была врачом, и с подобным никогда не сталкивалась, но всё что я могла предположить, так это самое страшное. А что могло быть самым страшным? Рак? — нет тут вряд ли. А вот пневмония в самый раз. Ему в больнице нужно быть, а не здесь! О чём думала Мария когда запирала нас с ним, вместо того чтобы вызвать скорую?!

— Подожди. Моть, твоя мама сказала, что должны быть лекарства, щас я гляну, — начала я сползать с кровати в сторону принесённых мной пакетов, — Матвей успел ухватить меня за руку. Надо же в таком состоянии, а силы навалом.

— Вита, — вновь прохрипел он мне. — Ты здесь…

— Да, я здесь, — виновато улыбнулась я.

— Нет, — вновь мотнул головой Матвей, и поморщился. Он прикрыл глаза, и отпуская мою руку, видимо уже для себя проговорил, — нет, это всего лишь моё больное воображение.

Так захотелось огрызнуться что это у его матери воображение больное, но смысла не было. Я соскользнула с кровати, и направилась к пакетам. Один из них был с кучей разнообразных лекарств.

— Вот что мне ему из этого нужно дать? — Закатила я глаза.

Проблема состояла в том, что номера Марии у меня не было, и позвонить ей я не могла. Залезла в карман своего пальто и позвонила Оксане, надеясь, что она хоть морально подержит. К моему сожалению, она не ответила, хотя ждала я долго. С тяжелым вздохом я разулась, сняла пальто и подобрав пакеты, отправилась на кухню всё это разбирать.

Что самое интересное: холодильник уже был забит продуктами, их здесь хватит на месяц точно. Я с трудом впихнула то, что привезла Мария. И хоть продуктов было дофига, готовой пищи не нашлось. Поэтому я оставила куриную голень, и решила сварить бульон. Хотя наверное лучше сразу готовить суп, раз меня ещё не скоро отсюда выпустят.

Телефон зазвонил в тот момент когда я поставила кастрюлю с водой и курицей на огонь.

— Оксана, — возопила я в трубку, — мне очень нужна помощь.

— Что-то случилось? — настороженно спросила девушка.

— Случилось! Мария Демченко заперла меня в квартире со своим больным сыном, а ему как минимум необходим врач, как максимум госпитализация. У меня здесь куча лекарств и я не знаю, как и в какой дозировке ему и давать. Я…

— Погоди, — перебила меня Окси. — Ты с Матвеем, и он болен, я правильно поняла.

— Да.

— Ему сильно плохо?

— Да!

— Так вызови врача…

— Ты слышала, что я сказала? Мария заперла нас здесь. Ключ только у неё и Игоря Валерьевича, — тяжело проговорила я.

— Виталина? — вместо Оксаны вдруг раздался мужской голос, а на заднем плане мат Окси, и крики чтобы кто-то убирался подальше.

— Эээ, да, — настороженно ответила я.

— Что случилось? Это Артём.

С очередным тяжелым вздохом я опустилась на один из барных стульев и по новой повторила всё что произошло и в каком я оказалась положении.

— М-да, дело дрянь. Я перезвоню на телефон Матвея чуть позже жди. — И отключился.

Мне прямо легче стало, ага!

Перезвонил мне уже не Артём, хотя может и он тоже звонил, вот только смартфон Матвея я так и не нашла. Скорее всего он лежал где-нибудь полностью разряженный. А так, когда я пыталась напоить демона куриным бульоном, со мной наконец-то связалась Мария.

— У меня нет времени слушать твоё нытьё, — раздался строгий голос женщины. — Я сама на пределе. У Матвея был врач, список с дозировкой назначенных лекарств на тумбе с правой стороны, — я повернула голову к тумбе около на которой находилась, и действительно там лежала бумажка исписанная непонятным почерком. Удивительно что я её сразу не заметила. — На всякий случай я пришлю тебе фото, вдруг потеряешь. Как там мой сынок? — строгий голос изменился на более взволнованный.

— Пытаюсь напоить его бульоном, но ему было бы лучше находится под присмотром медиков…

— Матвей с детства боится больниц. Психологическая травма. Это мужчины Вита, — они только кажутся сильными, на самом деле боятся всего что причиняет им боль, если конечно нее мазохисты. А теперь мне пора, позвонишь если вдруг что, — и она отключилась.

Мне осталось только в чёрт знает какой раз тяжело вздохнуть, и продолжить попытки влить бульон в Матвея. После того как мне удалось влить в него половину чашки, я стала разбираться с лекарствами, и с трудом уговаривать Матвея чтобы он их принял. А дальше была долгая ночь. Жар с температурой прошли ближе к утру, я чувствовала себя словно выжитый лимон. Глаза слипались, в горле першило, щеки горели. Убедившись, что Матвей наконец-то заснул спокойно, я всего лишь на минутку положила голову на соседнюю подушку.

Из сна меня вырвала духота и жар, хотя было ощущение будто и не спала во все, так как во сне, всё время боялась пропустить момент, когда Матвею нужно будет давать очередное лекарство. Мне постоянно снилось будто я опаздываю, и бегаю по квартире в поисках то препаратов, то самого Матвея.

Проснувшись окончательно нашла причину, удушливого жара: Матвея вновь бил озноб, и он в поисках тепла прижался ко мне, при этом укутав ещё и кучей одеял. Выпутавшись из вороха одеял, и с трудом высвободившись из хватки демона, я нашла градусник, и измерила у него температуру. А потом с трудом поплелась на кухню, чтобы разогреть бульон и накормив Матвея, дать ему лекарства.

За окном уже было светло, и солнце пыталась пробиться сквозь эксклюзивные шторы. Но наверное впервые я не испытала должного пиетета к красоте нарисованной картины.

Тело ломило, скорее всего от неудобной позы в те часы что мне всё же удалось поспать, но видимо я немного простыла, так как горло саднило, и глотать было больно. Сделав всё необходимое для Матвея, а так же убедившись, что температура снова около отметки сорока, стала ждать действия лекарств. Себе же сделала зелёный чай с медом.

Так продолжалось еще двадцать четыре часа, прежде чем Матвей почувствовал себя достаточно хорошо, и перестал бредить. К тому моменту когда я засыпала, его температура уже была ниже тридцати восьми, а значит парень шел на поправку. Мне же с каждым часом становилось всё тяжелее.

— Вита, ты слышишь меня, — сквозь слой ваты я услышала хриплый голос Матвея.

— Угу, — проскрипела я, в горле образовался тугой колючий комок.

— Дьявольщина. Что же ты здесь делаешь?! — возмутился этот неблагодарный человек.

— Спроси у своей мамы, — вновь проскрипела я, стараясь провалится в сон, и желая, чтобы о меня отстали. Голова раскалывалась на тысячи осколков, любой звук, так же, как и движение причиняли невыносимую боль. Но хуже всего было то что я замёрзла, причём основательно так, прямо до скелета, но я не поминала чтобы открывала окно. Так отчего же здесь так холодно?

— Причём здесь мама? — не унимался парень.

Я пробормотала что-то невнятное, и не членораздельное, но точно знала, что я жаловалась Матвею на ту что подарила ему жизнь. Не знаю понял ли он хоть слово. Но слава всем высшим, он от меня отстал на какое-то время, укрыв кучей одеял, которые мне к сожалению, согреться никак не помогли.