Ирина Романова - Я зарекалась любить
Я сосредоточенно слушала ее, внимательно наблюдая за ней и одновременно любуясь ее красотой.
- Это все! – продолжила Вероника. – Я с ума схожу от любопытства, а из моего брата все щипцами надо вытягивать, и то он под пытками не расскажет о своей личной жизни. А сейчас он в первый раз в жизни признался, что у него есть настоящие отношения! Я его и с девушками-то никогда не видела!
От удивления я нахмурила брови.
- Поэтому я очень надеюсь, что ты мне хоть что-нибудь расскажешь!
Передо мной сидела искренне интересующаяся жизнью брата девушка, мне ее даже стало жалко в какой-то момент. Если бы у меня был брат или сестра, и при этом меня держали все время на расстоянии, обида была бы неотъемлемой частью моего существования. Но Вероника с такой любовью произносила его имя, что казалось, она готова терпеть любые его заморочки, не упуская при этом возможность самой получить информацию. Кроме того, заручившись ее поддержкой, я могла бы получить взаимную помощь – ответы на мои вопросы.
- Ваня спас мне жизнь в Таиланде.
Теперь пришло ее время удивляться. Ее брови поползли на лоб, и на идеальной ровной коже появилась тоненькая линия морщинки.
- Серьезно? Он мне ничего не говорил! – в ее слова было несложно поверить - слишком неожиданным было мое заявление. Но почему он скрыл от сестры такой героический поступок? Скромность? Возможно.
- Он вытащил меня из воды, сделал искусственное дыхание и массаж сердца, после чего мы познакомились, – я замолчала, вспоминая этот страшный момент. Я могла бы погибнуть в этих чудесных, зовущих водах Андаманского моря и никогда не встретить Ивана. Так и умереть с глупой обидой* на своего бывшего и сердцем, полным разочарования в своей несостоявшейся жизни.
- А что было потом? Он сразу стал за тобой ухаживать?
Я ухмыльнулась в ответ, когда подумала об «ухаживаниях» Ивана.
- Нет, он вел себя отвратительно. Постоянно задевал, оскорблял меня.
- Ну вот это как раз неудивительно! Мне иногда кажется, что он уже родился с маской сарказма на лице, - ответила она.
Официант принес наши напитки. Я сразу потянулась к стакану апельсинового сока.
- Так, а как вы оказались вместе? – спросила Вероника.
Я снова ухмыльнулась и ответила:
- Он мне предложил секс без обязательств.
- И ты согласилась? – полушепотом отозвалась Вероника, по-новому осматривая меня оценивающим взглядом.
- Нет, - отрицательно покачала головой я, - я ему отказала.
- Представляю, как было задето его самолюбие, - Вероника не могла скрыть улыбки. - А что потом?
- Спустя две недели он попросил второй шанс и согласился на отношения на моих условиях, – о том, о какого рода условиях шла речь, делиться я не собиралась.
Вероника облокотилась на спинку стула, окидывая меня взглядом, пропитанным глубоким уважением. Очевидно, не часто отказывали Ивану, впрочем, она его никогда с девушкой не видела. Как будто читая мои мысли, она проговорила:
- Я его никогда с девушками не видела, но он всегда пренебрежительно о них отзывался. Я понимала, что он не один, но при этом он ни с кем меня не знакомил.
Официант принес наш заказ, еда манила своим запахом, но я не хотела отвлекаться.
- Расскажи мне о нем, - попросила я, медленно вращая обеими руками стакан сока, не отрывая его от стола.
- Он необычный.
Я улыбнулась и подумала: «Кто бы сомневался!»
- Мы оба всегда росли в материальном достатке. Родители нас холили и лелеяли, каждый по-своему: мама своим безграничным вниманием, папа деньгами. Ванька вырос высокомерным и избалованным подростком, прожигающим свою жизнь и отцовские деньги направо и налево.
Я перестала вращать стакан и внимательно слушала Веронику.
- Учиться он не хотел, чем раздражал отца. Мама всегда была буфером между ними, из-за чего страдала. По сути, многое доставалось ей из-за ее же любви к сыну. Она никогда не могла быть строгой, всегда оправдывала его выходки.
Вероника глубоко вздохнула и сделала глоток воды. Ей было тяжело и печально вспоминать прошлое. Я была удивлена, что она позволила себе так раскрыться, от ее непоколебимого вида не осталось и следа. Я молчала, в надежде, что она продолжит.
- Потом произошел большой скандал, после чего Ванька ушел из дома на пять дней. Все эти дни от него не было ни слуху ни духу. Я до сих пор не знаю, где он жил, чем питался. Мама все время плакала, а папа… папа сидел в своем кабинет, как будто забыв, что у него есть сын.
Вероника снова на минуту задумалась и начала кусать внутреннюю сторону щеки. Ее самоконтроль рухнул, плечи опустились, взгляд потускнел. Я не могла больше пытать ее глазами и опустила взгляд на тарелку.
- Спустя шесть дней он вернулся, но… другой. Прожил с нами меньше месяца и переехал в студенческую общагу. Для мамы это был удар в сердце - ее единственный сыночек переезжает в клоповник, будет питаться неизвестно чем, когда его родители имеют столько денег, что хватит купить все здание общежития целиком. Но Иван был непреклонен. С тех пор с отцом у него холодные отношения, они почти не общаются. Я так и не знаю, что произошло в тот вечер перед его побегом. Он тебе что-нибудь об этом говорил?
Я отрицательно покачала головой.
- Наши отношения длятся всего несколько дней, мы не касались темы семейных проблем.
Разочаровавшись в моем ответе, Вероника взяла вилку в руки.
- А почему он переехал из Питера в Москву? – спросила я.
Вероника замерла на секунду, обдумывая ответ:
- Извини, - сказала она, - это не моя тайна. Когда-нибудь он тебе обязательно расскажет. Я в этом уверена.
Сказать, что я была заинтригована – это ничего не сказать. Главный вопрос мучил меня с момента нашего с Иваном знакомства. О причине переезда мне не хотел говорить ни Боря, ни Вероника. Два самых близких для него человека преданно хранили его тайну. И почему-то мне казалось, что секрет его имел нехороший оттенок. Ведь если бы причиной была новая работа или необходимость в смене климата – об этом было бы легко сказать. Но здесь, очевидно, было что-то намного-намного серьезнее. Я с уважением посмотрела на Веронику за ее преданность брату и одновременно с горьким разочарованием за ситуацию неизвестности, в которой я оказалась.
