Татьяна Алюшина - Девушка с проблемами

Так! Что происходит?

– Гуров!

– Что? – сразу проснулся он, сел ровно и потер лицо руками. – Заснул. Рука болит?

– А что, должна? – поинтересовалась Сашка.

– Не знаю. Вроде бы нет, тебе сделали обезболивающие уколы и успокоительные тоже.

– Что это значит? – спросила она тоном училки, обращающейся к хулиганистому ученику, указав на повязку.

– А ты не помнишь?

– А я бы спрашивала?

Он усмехнулся: бойцовский дух – это вам не фунт изюму, это, знаете ли, характер! У госпожи Романовой с непримиримыми бойцовскими качествами, пожалуй, даже перебор малехо!

– Тебя ранили в левую руку, с внешней стороны. Ничего серьезного и смертельного – пуля прошла навылет, не задев кость и артерию, только пробила мышцу.

– И каким образом эта пуля в меня попала? – тем же строгим тоном поинтересовалась Александра.

– Я в тебя выстрелил, – сообщил без тени раскаяния в голосе Гуров.

– Ты?

– Я.

– Поня-ятно. А Юрий Николаевич?

– Пройдя через твою руку, пуля попала ему в сердце.

– Он умер?

– Да.

– Ты промахнулся? Случайно попал в мою руку?

– Нет, не промахнулся, Саш, я хорошо стреляю.

– Ты что, снайпер? Спецназовец какой? – бушевала Сашка.

– Нет.

– Что «нет»? – притормозила она.

– Все нет! Все, что ты уже сказала и еще собираешься сказать. Я не спецназовец, и целился я именно в твою руку, потому что стрелять следовало наверняка, голову он грамотно прятал за тобой и закрывался тобой правильно. Это был единственный выход, – немного начиная заводиться, повысил голос Иван.

– Гуров, ты кто?

– Я служу в финансовой разведке.

– О как! – преувеличенно подивилась Сашка. – Если я правильно понимаю, такой вид деятельности подразумевает кабинетную работу с бумагами и компьютером, а никак не боевые действия с освобождением заложника, стрельбами и драками в стиле Джеймса Бонда?

– Правильно понимаешь, – усмехнулся Иван, – именно кабинетной работой я и занимаюсь, просто так получилось, что я оказался рядом с тобой.

– Случайно? – саркастически спросила она.

– Почти.

– Гуров, ты сам-то не устал постоянно что-то недоговаривать, в угадайку играть?

– Саш, я тебе все расскажу, вот честное слово!

Сашка решительно откинула одеяло, свесила ноги с кровати, передохнула и встала.

– Куда это ты собралась? – проявил недовольное удивление Иван.

– Подальше отсюда! Где мои вещи?

– Саш, тебя хотели денек-другой здесь подержать!

– Не собираюсь! – в категоричной форме отказалась она от больничного гостеприимства. – Ты же сказал, что ничего серьезного, значит, и нечего здесь делать!

– Саш, – поднялся со стула, шагнул к ней Иван, – у тебя стресс, ты слишком много пережила за последние дни, да еще ранение! Ложись назад!

– Гуров, я ненавижу больницы! И нет у меня никакого стресса!

– Да не выдумывай, Романова! – взяв ее за локоть, попробовал вернуть Сашку в койку Иван. – Это все очень серьезно! Тебя сильно напугали, били и ранили! Да ты что! Быстро ложись!

– Да к черту! Самый большой стресс у меня от больниц! Я в них полгода прожила, когда папа умирал! Лучше помоги мне слинять отсюда!

– Ладно, – сдался Иван, – сиди здесь, я договорюсь.

Когда он подвел ее к джипу, Сашка не удержалась – было бы странно, если б промолчала!

– Что, нашелся боевой товарищ из полей? Помнится, в нем что-то там сломалось, вынудив тебя гулять ночью по дороге? Гуров, а у таких машин вообще может что-то ломаться?

– Сань, притормози, хватит! Садись! – очень недовольно рявкнул Иван.

Сашка примолкла, села в пассажирское кресло, почувствовав себя неправой.

Ну перегнула она, ясное дело – чего мужика достает?

– Ты же сам сказал, что у меня стресс, – повинилась Сашка. – Куда мы едем?

– К тебе домой. Я помогу тебе помыться, если хочешь, врачи сказали – нельзя мочить руку, покормлю завтраком…

– И?

Он, ухмыльнувшись, покачал головой – не то она его достала окончательно, не то он восхитился ее неугомонностью.

– Ты хочешь узнать всю историю до конца? – закинул наживку Иван.

– Хочу! А что, уже конец? – заглотив наживку, спросила Сашка.

– Да, Санечка, все закончилось.

– А как закончилось? Хорошо? Для кого?

– Хорошо. Для тебя в частности. Ты как себя чувствуешь? Не торопись, прислушайся к себе.

– Да вроде нормально, – подумав, ответила она, – слабость небольшая есть. А что, надо опять бежать?

– Бежать не надо, – успокоил Иван. – Сейчас мы приедем к тебе. В душ хочешь?

– Хочу, еще как!

– Потом завтрак. А потом отправимся ко мне в контору, где ты узнаешь всю историю в целом, познакомишься лично с тем, кому ты так понадобилась, и ответишь на некоторые вопросы. Готова?

Саша посмотрела на него внимательно, даже развернулась на сиденье, чтобы лучше видеть. Он устал, очень устал – щеки, покрытые щетиной, ввалились, темные круги под глазами, синяки на лице приобрели желтый оттенок, не добавляя ему свежести.

Иван придержал перед ней дверь и пропустил Александру вперед, в кабинет. Из-за солидного стола поднялся и пошел навстречу широкий, большой, по-спортивному подтянутый мужчина. Седой ежик коротко стриженных волос, перебитый нос, тяжелый подбородок не портили некой породистости лица – эдакий хорошо похулиганивший в молодости гусар, но взгляд темно-зеленых глаз пробирал… у Сашки мурашки побежали по спине, когда ее взгляд столкнулся с взглядом этих глаз, хоть и ретушированным слегка улыбкой.

– Здравствуйте, Александра Владимировна, – открыто улыбаясь, поздоровался он.

Взял двумя руками ее ладошку и пожал приветственно.

– Знакомься, Саша, – вовремя вступил Иван, – мой начальник Бур Лев Петрович.

– Здравствуйте, – чинно отозвалась Сашка.

«Бур» и «Лев» ему очень шли – определяли.

«Гоняет наверняка подчиненных в хвост и гриву! И Гурову достается!»

От этой мысли она взбодрилась, порадовалась про себя и расслабилась.

– Проходите, – пригласил хозяин кабинета, – располагайтесь.

Он указал на два кресла по бокам небольшого столика, приставленного к начальственному монументальному столу. Пока все рассаживались, в кабинет вошел адъютант с подносом, быстро расставил чайник, две чашки с блюдцами, тарелочку с лимоном, сахарницу и печенье в вазочке, обойдя угол большого стола, водрузил перед начальством стакан в подстаканнике с черным чаем.

Дождавшись, когда адъютант выйдет и закроет за собой дверь, Лев Петрович мягко, добродушно обратился к Саше:

– У меня тоже, Лев Петрович, и не ряд, а множество.

– Конечно, – и так он согласился, что было понятно, что все ее вопросы ерунда и потом как-нибудь.