Мария Воронова - Клиника измены. Семейная кухня эпохи кризиса (сборник)
Марина взяла цветок и расцеловалась с Валерой. Он галантно предложил ей руку. Через рукав куртки она почувствовала исходящую от Валеры волну спокойной, деятельной доброты…
Они неторопливо двинулись в обход парка.
– Все за вас переживают, – сказал Валера. – Психиатр, который ваш психоз купировал, организовал сбор средств на ваше лечение.
– Да ладно!
– Честное слово! Сам не пойму, откуда у него такая здравая идея? Он вообще-то за много лет работы поднабрался от своих пациентов, обычно с ним общаться… Прости, мозг! Всему верит, что ему психи говорят, а потом начинает меня в этом убеждать. Бабушка девяноста лет придет, скажет, что беременна, он ее к гинекологу отправляет: а вдруг?
– Действительно, Валера, всякое в жизни бывает. Далеко не все сходят с ума с такой помпой, как я. Некоторые сползают с катушек незаметно.
Валера кивнул и пробормотал, что, столько лет отработав в приемном отделении, он не встретил еще ни одного нормального человека, кроме Марины Львовны, а теперь вот и она…
– И все равно по сравнению с некоторыми персонажами вы просто эталон нормальности! Вот вчера, например. Двенадцать ночи. Являются родители с пятнадцатилетней девахой. Она засунула себе в ухо яблочную косточку. Непонятно зачем, ну да ладно. Я говорю, что дежурного лора у нас нет, до утра семечко не заколосится, милости прошу завтра в поликлинику, даже дам сигнальный талон, чтобы без номерка. Папаша тут же начинает орать: неоказание помощи! Зачем вы здесь сидите, раз даже косточку из уха вытащить не можете?! Или немедленно лечите моего ребенка, или завтра на рассвете вас расстреляют у Кремлевской стены! Делать нечего, берем с Козыревым ребенка и ведем в перевязочную. Он руководит, я беру самый тонкий зажим, говорю: «Подставляй ухо, будем доставать». И вроде я ее вижу, эту косточку, а достать не могу. Козырев мне светит, в азарте прыгает вокруг, советы подает… Да я уже и сам распалился, думаю: неужели не достану? Так проходит минут двадцать, и мы понимаем, что не достану. Что придется выйти к родителям и признаться в собственной некомпетентности, после чего они немедленно разорвут нас на куски. Девчонка при этом лежит совершенно спокойно, не пищит, не жалуется, а потом вдруг говорит: «Доктор, а у меня вообще-то косточка в другом ухе». Я чуть ее не убил!
– И что?
– Что?! Легче достать яблочную косточку из уха, если она там есть, правда? В две секунды уложился. Я это к тому рассказал, что, по-моему, лучше периодически видеть чертей, чем быть таким идиотом, как эта девчонка и ее папаша. Вот о чем она думала, когда подставила мне не то ухо и позволила двадцать минут в нем ковыряться? Никакой логике это не подвластно.
Они дошли до скамейки, Валера потрогал белые доски.
– Мокрые, не посидишь. Марина Львовна, может, расскажете еще раз, что вы видели, когда на вас накатило?
– Зачем?
– Да хочу вам консультацию организовать. Но если вам неприятно вспоминать, то не надо, – встревожился Валера.
Марина вздохнула.
– Главным героем в моем бреду был товарищ с книжной обложки. Что еще? Летучие мыши, чудовища – все это я видела на картинках и репродукциях. Сплошной плагиат, ни одной продуктивной мысли.
– А что они делали, эти ваши чудовища?
– Что обычно. Лезли изо всех углов и роились.
Валера хмыкнул:
– Если бы я точно не знал, какая вы положительная женщина, был бы уверен, что вы грибов объелись. Мухоморов. Я их сам по молодости употреблял, очень похожее состояние!
– Ты что, Валера? Это же надо вообще потерять совесть, чтобы принимать наркотики на службе.
– То-то и оно! А вообще симптомчики те же. Страх, полчища врагов… Знакомо. Но вы не думайте, у меня это было еще до армии, пару раз всего.
Марина поудобнее перехватила розу и взглянула на часы:
– Хочешь, пойдем ко мне в палату, погреемся. Отделение закроется только через час.
Они поднялись в отделение. Проходя мимо поста, Марина поймала удивленный взгляд сестры, наверное, она приняла Валеру за ее любовника. Смешно, разве у унылой тетки средних лет могут ходить в любовниках столь колоритные персонажи?
В палате Валера скинул куртку и остался в черной футболке, пейзаж на которой мог бы дать толчок к галлюцинациям целой армии шизофреников. Против собственной воли Марина смотрела на мощную шею, развитые грудные мышцы, рельефно выступающие под футболкой, и было грустно, что Валера не ее любовник и никогда им не станет.
Она бросила в чашки заварочные пакетики и пошла на пост за кипятком. Молоденькая сестра спешно прихорашивалась, ведь рано или поздно Валера пойдет обратно. Марина улыбнулась:
– Это мой брат. – Она не соврала, просто опустила приставку «мед». – Красивый, правда?
Выражая восторг, сестра закатила глаза.
– А кофе у вас нет? – поинтересовался Валера, когда она вернулась.
– Георгий забыл принести. Но ты ж его не пьешь! – удивилась Марина.
– Я не пью, а вы же любите. Хотел вашу пачку из приемного принести, сунулся в шкаф – а ее нет. Сволочи какие-то сперли, как узнали, что вы болеете. Крысы!
– Да ладно, он все равно отсырел.
– Ничего, посушили бы на батарее.
– О, хорошо сидите! – В палату вошел Георгий.
Ничуть не удивившись гостю, он поздоровался с ним за руку, поцеловал Марину и веско шлепнул пакет на середину стола.
– Опять еда? Сколько можно, Жора?
Они действительно славно посидели, пока сестричка, предварительно доведя свою внешность почти до идеала, не зашла в палату и нежным голосом не попросила мужчин удалиться.
«А ведь такие чаепития с друзьями – важная часть семейной жизни, – подумала Марина. – Почему раньше мы с Жорой никогда не приглашали гостей? Ведь это так приятно…»
Мужчины бодро шагали к метро. Моросил дождь, приглушая яркие огни фонарей и реклам. Перед мостом, как обычно, собралась длинная пробка, машины нетерпеливо гудели, выезжали на тротуар. Длинноногий Георгий еле поспевал за маршевым шагом Валеры и хотел уже просить того идти помедленнее, но возле ближайшего кафе медбрат притормозил сам.
– Зайдем?
Царев решил, что бокал вина нисколько ему не повредит. Напротив, успокоит и вытеснит из головы мысли о Лене.
Небольшой зальчик был оформлен с претенциозной простотой, урбанистические пейзажи соседствовали с фотографиями котят, в расцветке стен чередовались широкие полосы бордо и песочного цветов, а с потолка свисали многочисленные модули, которые рослый Георгий поминутно задевал головой.
Взяв по сто пятьдесят коньяку и по бутерброду, они заняли столик в самом темном углу. Сделав первый глоток, Валера тут же предположил, что они, наверное, кажутся окружающим гомосексуалистами.
– Тьфу на тебя, – беззлобно отреагировал Георгий. – А вообще да, похоже. Но пусть думают что хотят, я-то знаю, что я нормальный семейный мужик.
