Виктория Рутледж - Взрослая жизнь для начинающих
Глава 14
Айона думала: как же отлично выглядит Ангус, когда обдирает со стен слой старой краски. Да, классный деловой костюм являлся неотъемлемым элементом его привлекательности, но было что-то несомненно соблазнительное в потрепанных «Ливайз», предназначенных только для ремонта и столярных работ, и в неприглядной, забрызганной краской футболке для регби, которая была ему уже немного мала. Возможно, в этой одежде он казался моложе и чем-то был похож на человека из рекламы диет-колы.
Или эта привлекательность связана с тем, что видавшая виды одежда, пригодная только для ремонта, в сознании Айоны спонтанно вызывала ассоциации с более удобной и красивой кухней или со свежей краской на стенах в гостиной.
Как бы то ни было, Айона, выравнивавшая в тот момент подоконник наждачной бумагой, постаралась устроиться под таким углом, чтобы видеть, как Ангус, стоя у противоположной стены, сдирает скребком грязные обои. Ангус часто занимался работой по дому и умел это все делать очень неплохо для юрисконсульта. Ее мать, умеющая постоянно обнаруживать подтверждения того, что им с Ангусом нужно как можно скорее пожениться, считала, что он старается сделать уютное гнездышко. Айона предпочитала думать, что его беспокоит ценность квартиры в качестве объекта перепродажи.
Она одарила его любящей улыбкой. Огромные куски засаленных красных обоев отлетали от стены и лентами падали у его ног, — за ними обнаруживалась удивительно белая штукатурка. Сосредоточенно сдвинув брови, он взмахивал скребком в такт музыке, которую она включила.
«Как приятно, — вдруг подумала Айона, — видеть, как он делает что-то простое, а не шагает, как обычно, туда-сюда по комнате, отчаянно переживая об упадке правовой системы Великобритании».
— А туалеты уже работают? Потому что, как вам известно, я лет пять принципиально не посещала здешние сортиры, и мне не хотелось бы туда идти, если они все еще в прежнем состоянии. Честно говоря, хорошо было бы вообще сделать туалет в европейском стиле — просто отверстие в полу, — это было бы просто идеально.
Айона повернулась в сторону Мэри, которая заметно вспотела в своей ярко-фиолетовой футболке с надписью на груди: «Спортивная команда начальной школы Святого Ансельма». Она переделала ее в своем вкусе, и теперь футболка явно не предназначалась для ношения в школе, так как выглядела совершенно неподобающе для учительницы: рукава Мэри отрезала, а треугольный вырез самым развратным образом углубила. Неудивительно, что предмет одежды, предназначенный для семилетнего вратаря, растянулся на пышной груди Мэри просто неприлично.
— Сортиры уже работают? — повторила Айона. — Не знаю. Ты не спрашивала у Джима?
— Джим ушел домой за маркерами и планами, — сказала Мэри, проводя тыльной стороной ладони по потному лбу. Она поправила джинсы, которые выглядели так, как будто помогали ей не описаться, так как должным образом придерживали мочевой пузырь. — Говорят, что он подойдет не раньше чем через час. Я думаю, что он в ужасе и мучается от запоздавшего осознания того, какая ответственность на него легла и с кем ему предстоит всем этим заниматься.
— Ты думаешь? — спросила Айона, хотя вопрос был чисто риторическим. Ошеломлял уже сам по себе масштаб работы, которую нужно было проделать в «Грозди», чтобы хотя бы открыться, — для того, чтобы почувствовать это, оказалось достаточно оставить помещение пустым, без столиков и посетителей, и включить яркое освещение. Даже избавиться от посетителей оказалось непросто. Когда Джим, Ангус и Айона утром пришли ко входу, вооруженные всем нужным для ремонта инструментом, одолженным у какого-то человека, с которым Джим был знаком «по делам» (по каким именно делам, сомневался Ангус), Безумный Сэм уже поджидал их на ступенях с упаковкой из четырех бутылок темного пива; он хотел зайти и помочь им.
Только Айоне, к которой Безумный Сэм испытывал особое расположение, удалось убедить его, что в пиво может попасть пыль и ему стоит все же отправиться в парк, как и остальным постоянным клиентам, которые, как будто согнанный с места цыганский табор, с траурным видом слонялись у входа.
— Я именно так и думаю. — Мэри отложила скребок и посмотрела по сторонам. — Вы трое находитесь здесь с восьми утра, я — с четырех тридцати, мы работаем без перерывов, а все еще похоже на неубедительные декорации для комедии положений. Вот это, — сказала она, стукнув кулаком по стене, — наверно, и есть самый первый слой обоев, который надежно закреплен тем, что вот уже пятьдесят лет стены впитывали дым, пиво, жир и запах человеческих тел. Грязь может служить вместо лака для волос — я в этом убедилась, глядя на детишек одной своей знакомой. — В подтверждение своих слов она дернула за свисавший со стены завиток обоев, который оторвался от стены, рассыпая вокруг себя крошки штукатурки.
Мэри засунула скребок в задний карман джинсов, прислонилась к стене и, скрестив руки, рассмотрела ярко освещенный бар. Кто-то ввинтил вместо неработающих лампочек новые, 100-ваттные, и вдруг взору открылись такие уголки, которых раньше никто и не видел, а также многие другие достаточно неприятные вещи, видеть которые никому, честно говоря, не хотелось. Тамара ощутимо напоминала о себе своим отсутствием.
Ангус все еще трудился в поте лица над своей стеной, — сейчас он двигал скребком в такт очередной песне. Казалось, что он очень далеко. Мэри устало потерла глаза и размазала черную подводку. Теперь, когда она уже не загружала себя бездумной и тяжелой работой, мозг ее включился и старался наверстать упущенное, запуская сразу множество мрачных мыслей. Как же здорово иметь официальный повод отсутствовать дома столько, сколько ей заблагорассудится.
— Айона, когда я вспоминаю это заведение, мне кажется, что оно было гораздо меньше. Как же получается, что раньше, когда мы заходили сюда выпить, мы оказывались как будто в маленьком карцере, а теперь, когда нужно делать ремонт, помещение вдруг превратилось в стадион «Уэмбли»?
— Но ты так много успела сделать.
Они посмотрели на стену, с которой отдирала обои Мэри. Мэри тут же невольно оглядела стену еще раз, поняв, с какой огромной скоростью работала. Мышцы ее лишь слегка разогрелись, и она практически не замечала, как летит время, — правда, кока-колы она успела выпить почти два литра. Но теперь, видя, что сделать она успела примерно вдвое больше любого из ее товарищей, и учитывая, что она приехала последней и получила наименее привлекательные (то есть самые доисторические) инструменты, оставалось только удивляться.
— Да, действительно, — сказала она с восхищением. — Уж лучше работать с бешеной скоростью, чем просто глотать кофе и скандалить с мужем, а?
