Ева Модиньяни - Джулия
– Предлагаю перейти на «ты». Нет возражений?
– Конечно, нет, – смущенно согласилась она. – Представляешь, когда Бенни говорил, что знаком с тобой, я не верила – думала, он набивает себе цену.
– Теперь ты знаешь, что твой брат говорил правду.
– Ты выглядишь старше его.
Лео засмеялся:
– Какая же ты еще маленькая! Тридцатилетний мужчина кажется тебе стариком.
Лицо Джулии залила краска.
– Ты меня не так понял.
В это время в кухню вошла Кармен. Бенни представил ей своего друга.
Мать строго посмотрела на Джулию:
– На твоем месте я бы не разгуливала при гостях в пижаме.
В холодных глазах матери Джулия прочла упрек: как она может кокетничать неизвестно с кем, когда у отца сердечный приступ!
– Я на минутку, – извинилась Джулия. – Сейчас вернусь.
Пришлось пригрозить запершейся на ключ Изабелле, что если та не откроет ей дверь, она позовет мать.
На голове у Изабеллы были бигуди, лицо покрывал жирный слой коричневого крема.
Джулия показала сестре язык.
– Ты похожа на мумию.
Она сняла пижаму, надела юбку в крупные цветы и белую пикейную блузку.
Изабелла укоризненно покачала головой.
– Постыдилась бы!
Джулия сделала пируэт, отчего юбка на ней вздулась колоколом.
– Стыдиться? Чего?
Изабелла, присев на край постели, стригла заусенцы.
– У тебя дедушка умер, отцу плохо, а ты вырядилась, будто на гулянье.
– Лучше на себя полюбуйся, – огрызнулась Джулия. – Да попадись ты сейчас на глаза своему женишку, он бы, знаешь, как бежал? Как угорелый.
– Ты позор нашей семьи.
– Спасибо.
– Вся в деда.
– Дедушка умер, не надо говорить о нем плохо.
– Я говорю плохо о тебе.
Джулии захотелось попугать сестру:
– Смотри, как бы покойник не утащил тебя с собой в могилу. Придет ночью, схватит тебя за ноги и…
– Я дедушку всегда любила, – солгала Изабелла, инстинктивно подтягивая под себя ноги. – Всегда.
– На твоем месте я бы не чувствовала себя в безопасности, – предостерегла ее Джулия, выходя из комнаты.
Она на цыпочках подошла к спальне родителей. Отец лежал в постели, рядом сидел Бенни.
– Как он? – спросила Джулия.
– Уснул.
– Что сказал доктор?
– Папе придется лечь на обследование в кардиологическую клинику. Уговори маму поспать. Так нам будет спокойнее.
– Кому нам?
– Мне, тебе, Лео. Мама очень устала.
Джулия спустилась в гостиную. Мать сидела с вязаньем возле дивана, на котором лежал дедушка. Время от времени она поднимала глаза и смотрела на его восковое лицо, на котором застыло подобие улыбки, – смотрела и улыбалась в ответ.
Спокойствие матери поразило Джулию.
– Я как раз вспоминала поездку в горы, где папа партизанил. Мы провели тогда вместе всего один день, но я запомнила его на всю жизнь. Тебя тогда еще и на свете не было. Ты очень похожа на дедушку.
Джулия нежно погладила мать по плечу, поцеловала в лоб.
– Иди спать, мама.
– Не волнуйся. Мне здесь хорошо. Свари кофе. Кажется, в кухне есть печенье.
На душе у Джулии было спокойно. Просто удивительно, думала она, как могут уживаться горе и счастье, насколько жажда жизни сильнее отчаяния от пришедшей в дом смерти. Да, это было так: те же чувства она читала на красивом лице матери.
В кухне Джулия увидела маэстро Леоне Босси, жившего в соседнем особняке, – доморощенного скрипача, которого иногда, по торжественным случаям, приглашали играть в церковь за скромное вознаграждение. Его коронным номером считалась «Аве Мария» Гуно. Жена маэстро, некрасивая особа с ужасно склочным характером, была родом из Лигурии и говорила с чудовищным акцентом. Маэстро привык ложиться под утро и, придя к соседям с соболезнованиями, не торопился возвращаться в ненавистное семейное гнездо.
Джулия застала его за любимым занятием – маэстро рассказывал очередную невероятную историю. У Леоне Босси было круглое лицо, большие глаза, высокий выпуклый лоб, длинные седые волосы, подвижные мясистые губы, между темными от никотина и пародонтоза зубами виднелись пустоты. С его неказистой фигурой он скорее выглядел карликом-переростком, чем человеком ниже среднего возраста. Говорил он густым мужественным басом. Сейчас аудитория маэстро состояла из одного Лео, с интересом внимавшего этому необыкновенно симпатичному господину.
– Рассказывайте дальше, – подзадоривал его Лео. – Не томите. Ты прелесть. – Последние слова относились к Джулии: он успел шепнуть их, коснувшись ее руки, когда она проходила рядом, направляясь к раковине.
– Такому журналисту, как вы, синьор Ровелли, ничего не стоит написать об этом книгу. Все, что я вам рассказываю, чистейшая правда. Не будь я Леоне Босси!
– Продолжайте, я слушаю, – сказал Лео, наблюдая за Джулией.
– Так вот, этот мой знакомый приказал долго жить, – возобновил маэстро свой рассказ. – Он был мертв, даю голову на отсечение. Мне пришлось ненадолго отлучиться. Через несколько минут я возвращаюсь в комнату и вижу: мертвец сидит на кровати, неподвижный, с вытаращенными глазами, руки на коленях. Представляете? Кошмар! Комнату освещает дрожащий свет свечи, а на кровати восседает мой умерший знакомый с выпученными глазами. Это было в нашей деревне. До войны. И не думайте сомневаться, я правду говорю.
– Верю. А что было дальше? – спросил журналист, по-прежнему глядя не на него, а на Джулию.
– У покойника стянулись жилы, – продолжал скрипач. – Разве вы не знали, что у покойников стягиваются жилы? Поэтому мертвецы, вместо того чтобы лежать, иной раз садятся.
– И что вы сделали?
– Позвал друга на помощь. Он держал ему ноги, а я толкал в грудь, чтобы повалить. Жилы скрипели, как натянутые струны, казалось, вот-вот лопнут. Я решил, что еще немного, и я его уложу, но тут рука мертвеца дергается и хлоп меня по физиономии. Вот сюда. – Он показал на свой шишковатый нос. – Такой удар был, что у меня кровь из носа пошла.
У Лео было довольное лицо, и Джулии оставалось только гадать, отчего: так ли его позабавил рассказ скрипача, или причина была в ней?
Лео оценил услышанное одним словом:
– Чудеса!
– А что я вам говорил? – обрадовался маэстро Босси, сверкая лягушачьими – навыкате – глазами.
– Услышь я эту историю от кого-нибудь другого, я бы усомнился в ее правдивости.
Маэстро Босси облизнул мясистые губы.
– Подождите, это еще не конец.
Джулия разливала кофе по чашечкам из парадного сервиза, успевая обмениваться с журналистом понимающими взглядами. Неожиданно Ровелли подмигнул ей, отчего она снова покраснела.
– Так что же было дальше, синьор Босси?
– Мы решили поскорее положить его в гроб. И что же вы думаете? Покойник умудрился открыть изнутри крышку. Пришлось позвать врача, врач перерезал покойнику жилы, и только после этого удалось окончательно его уложить. Такая вот история, – завершил он свой рассказ, помешивая в чашечке кофе и качая головой.
