Инга Берристер - Мстительница
Американцам он понравился. Его произношение, его внешность, его истинно английское воспитание... Запасшись рекомендательными письмами и постоянно распространяясь о фамильных владениях, Симон лишь пожимал плечами, когда приходилось уточнять, что похороны съели все его наследство. Американцы видели в нем истинного представителя британской аристократии, а Симон, в свою очередь, был очарован их амбициозностью и энергичностью.
Кто-то из общих знакомых представил его Элизабет Калверт, высокой и достаточно худощавой, чтобы привлечь его физически, женщине, а когда Симон узнал, кто она, то сразу понял: он нашел, что искал.
Они обвенчались сразу после Рождества. Тесть уговаривал его остаться в США и найти себе место в семейной империи, где можно было заняться и юриспруденцией и политикой, но Симон лишь качал головой. Он жаждал вернуться домой и восстановить свой семейный очаг. По крайней мере, так Симон говорил. На самом деле у него не было желания жить под строгим контролем Генри Калверта Шестого. Но об этом он молчал. Богатство жены позволяло восстановить все, что потерял его отец.
Кроме того, у Симона имелись другие причины для возвращения. Деньги не составляли главную цель его жизни. Симон хотел власти. О ней он думал, когда учился в Оксфорде. Но власть имеет множество проявлений.
Первым пробудил в Симоне интерес к политической карьере брат его жены, между делом упомянув, что собирается в Вашингтон на встречу с сенаторами.
Питер Калверт был юристом, и Симон всерьез задумался о своем будущем.
Когда-то его дед и один из дядей представляли в парламенте свой край. У отца не было вкуса к политике, к тому же человек без денег никакой политической карьеры сделать не может. Но с богатством Калвертов...
Еще прежде, чем молодая чета вернулась в Англию, Ричард спланировал свою будущую жизнь.
Элизабет Калверт не очень-то представляла, чего ждет от замужества. Сначала она удивилась, потом пришла в восторг, когда Симон Геррис принялся ухаживать за ней. В двадцать один год Элизабет с ужасом осознавала, что ее мальчишеская фигура не привлекает взгляды мужчин. Братья школьных подруг, учившиеся в Гарварде вместе с ее братьями, не игнорировали Элизабет, но и не интересовались ею. У нее был только один роман, случившийся скорее из-за естественного любопытства, нежели из-за чего-то другого, с совершенно не подходящим ей молодым человеком. Ни он, ни Элизабет не пожелали продолжать отношения и распрощались друг с другом без всяких сожалений.
Вскоре Элизабет поняла, что семья начинает ее стыдиться. Женщины из рода Калвертов рано выходили замуж и рожали детей, повторяя жизненный путь своих матерей и бабок. И еще они занимались благотворительностью. Если же им не удавалось выйти замуж, они жили дома или за границей и другие члены семьи называли их «немного эксцентричными».
Ко времени встречи с Симоном Элизабет еще не вошла ни в одну из этих категорий, пока не вошла! Меньше всего на свете ей хотелось стать старой девой, тетушкой своих племянников, которую будут жалеть кузины и презирать жены братьев.
Однако замужество — дело непростое. Элизабет знала об этом, как знала, что ее богатство сделает ее замужней дамой в любой момент, едва она пожелает, едва позволит себе обратить внимание на молодого человека, не принадлежащего к высшим кругам Бостона. Но для этого Элизабет была слишком гордой.
Нельзя быть такой гордячкой, признавала она, но ничего не могла с собой поделать. Сначала Элизабет совсем не поверила Симону Геррису, но потом нехотя поддалась его чарам. Она же не дура. Отлично понимала, что привлекает его, несколько миллионов долларов... Однако этот человек мог придать ее семье аристократический блеск, которого не было у других первых семейств Бостона. Более того, Симон говорил с тем изысканным английским акцентом, который не так-то просто имитировать, и был достаточно образован и умен, чтобы находить общий язык с ее отцом и братьями... Короче говоря, она могла его уважать.
Замужество никогда особенно не привлекало Элизабет. Она уже знала, что в ее природе заложена странная холодность, но принимала это как данность. Женщинам из семьи Калвертов не полагалось думать о своей сексуальности.
Подруг у Элизабет не было, и ей не с кем было посоветоваться насчет своих отношений с Симоном. Едва он предложил ей руку, она приняла его предложение, убеждая себя в том, что замужество хотя бы даст ей немного свободы.
Поначалу Элизабет казалось, что она сделала правильный выбор. После первых ночей их медового месяца Симон стал ее избегать, и это Элизабет вполне устраивало. Правда, он хотел сына... Она отлично знала о фамильных землях и не протестовала против того, что большая часть ее денег пошла на выкуп их и дома елизаветинских времен на севере страны. Это не беспокоило ее. Генри Калверт внимательно изучил дела зятя, и поскольку не нашел его вины в долгах, то передал в ведение Симона деньги своей дочери. Он искренне считал зятя вполне достойным молодым человеком.
Симон уже сообщил ему о своем намерении заняться политикой, и Генри Калверт поддержал его.
Он никогда не ладил со своей единственной дочерью, которая не походила на других женщин в семье, с готовностью принимавших превосходство мужчин. Иногда Генри даже чувствовал себя неловко в ее присутствии. В душе у него были сомнения насчет выбора Симона, по крайней мере, сам он такой выбор не сделал бы. В Бостоне жили другие богатые женщины и куда более миловидные. Однако у Симона были свои причины предпочесть Элизабет, и Генри Калверт очень удивился бы, узнав, что одна из них — ее холодность.
Симону не требовалась сексуальная жена. Он вовсе не собирался быть верным супругом, а жена, не интересующаяся сексом, наверняка не станет обращать внимание на его похождения, тем более, не будет ему мстить, заводить любовника. Как будущий член парламента Симон не мог позволить себе подобного скандала. А он уже мечтал о большем, нежели быть обыкновенным членом парламента.
Симон восстановил оксфордские знакомства, поставив перед собой куда более привлекательную цель, выше которой ничего не могло быть. Он решил, что из него должен получиться отличный премьер-министр.
Когда молодожены вернулись в Англию, Симон первым делом повез Элизабет в родовое гнездо, где она оставалась одна в большом, мрачном, сыром доме, пока он развивал бурную деятельность на благо будущей карьеры. К тому времени, как Симон решил, что пора ехать в Лондон, местные консерваторы уже постановили выдвинуть его своим кандидатом на предстоящих выборах.
Оставаясь одна в доме, Элизабет обнаружила в себе гораздо больше от Калвертов, чем ей представлялось прежде. Она отремонтировала дом, установила отопление, наняла дизайнеров и накупила антиквариата взамен проданного. Прошло не очень много времени, и дом засверкал вложенными в него деньгами и вскоре должен был стать украшением журналов как образец традиционного английского вкуса. По крайней мере, в нем уже было то, что Симон определял для себя как «дом джентльмена».
