Семь свиданий - Юлия Слада
Лена молча слушала, пытаясь понять, к чему ведёт этот вмиг ставшим серьёзным собеседник.
— Вот с тех пор я стал пристально следить за очень интересным человеком. Которого судьба несколько раз пыталась сломить, но выходило наоборот.
— О ком вы? — с любопытством поинтересовалась Лена.
Вместо ответа Николай оглядел зал и гостей. Вновь тепло улыбнулся, сбрасывая маску мрачности и суровости.
— Директора этого ресторана зовут Григорий Ильин. И это он шесть лет назад спас вас, вытащив из пожара. Вы о нём наверняка ничего не слышали, ведь личность эта совершенно не публичная. Именно о нём я рассказывал, что он привлёк моё внимание…
Николай всё что-то говорил и говорил, совершенно не замечая, как побледнела сидевшая напротив него Лена. Она даже дышать на какое-то время перестала, пытаясь уложить информацию в сознании.
Не может быть…
Думала голова.
Гриша…
Привычно заныло сердце.
Два месяца прошло, как Лена видела его последний раз.
Бесконечная канитель с обучением, ремонтом, работой…
А она так до сих пор не может забыть. Ничего. Не было ещё ни одного вечера, когда перед сном, лёжа в кровати и разглядывая пыльную люстру, она не вспоминала о медовых глазах, хмурой складке и редкой, но тёплой улыбке. Тоска съедала изнутри. Хотелось наплевать на доводы разума и рвануть к нему домой и потребовать того самого объяснения, которого так и не случилось.
А теперь тоска переросла в гораздо более глубокое чувство…
Он её спас.
Тогда много лет назад.
Это словно выстрел в самое сердце, кромсая его в ошмётки. Ведь цепочка из обрывочных фраз, странного поведения Гриши и его брата, непонятных вопросов и их реакции — сложилась в единую картину.
Пульс зачастил, сжимая горло.
Потянувшись в очередной раз за стаканом, она с удивлением отметила, что Николай куда-то исчез. А посреди столика между тарелками лежала аккуратно свёрнутая записка. Дрожащие пальцы никак не хотели слушаться хозяйку, пока она разворачивала бумажку.
«Лена, вынужден спешно оставить вас, но не могу молча уйти, не поведав главного — ваша мама была у меня в гостях достаточно, чтобы успеть рассказать многое о вас. Например, о том, как вам понравился один молодой человек и вы вместе с ней искали его контакты в сети. О том, что после расставания с ним вы слишком приуныли и вас необходимо было спасать. Она по моей просьбе назвала фамилию молодого человека. И вот бывают же такие поразительные совпадения в жизни, не правда ли? Когда, казалось бы, самые невероятные, сказочные события происходят в нашей судьбе. Поверьте, именно она, а не я привела вас сегодня в это место. Не упустите свой шанс. Николай.»
Лена вскочила на ноги, озираясь по сторонам. Из дрожащих рук выскользнула записка. Когда исчёрканная мелким почерком бумажка медленно приземлилась на пол, Лены возле столика уже не было. Она неслась через весь зал, заметив наконец двери, ведущие на кухню ресторана.
— Девушка! Вы куда?
Толчок. Створка распахнулась.
— Девушка! Вам сюда нельзя!!
Кто-то попытался схватить за руку, но Лена успела вывернуться и занырнуть вглубь белоснежного помещения.
Гремели тарелки. Играла громко музыка. Раздавался дружный мужской смех и короткие выкрики. Умопомрачительно пахло жареным мясом и специями. Но глаза искали лишь одно.
Гриша, облачённый в белоснежный китель, стоял в самом центре кухни. Как дирижёр он умело управлял поварами — выкрикивал, улыбался, смеялся на чью-то шутку. Такой до боли знакомый и родной…
— Девушка! — всё-таки дёрнули за локоть, разворачивая к выходу. Рядом стоял высокий, молодой администратор, пытаясь выпроводить наружу, но Лена упрямо застыла на месте, с замиранием ожидая только одного.
Гриша повернул в её сторону голову. Взгляды встретились. Улыбка застыла на мужском лице, превратив выражение в маску.
— Лена? — его голоса не было слышно, она прочитала своё имя по губам.
Проглотив натужно слюну, оглядела кухню, их обитателей, остановив взгляд на продолжающем дёргать её руку парнишке.
— Я требую пригласить руководство, — прохрипела, упрямо мотнув головой.
— Что? — опешив от наглости посетительницы, администратор даже ослабил захват.
— У вас совершенно не вкусные блюда, я хочу книгу жалоб и кого-то из управляющих.
— Уважаемая, вы даже к салату не притронулись, что за бред? — начал было возмущаться сотрудник, но Гриша уже успел отойти от шока и, стащив с пояса фартук, обогнул разделочный стол. В два шага оказался рядом.
Сладкий тягучий мёд и дымчатый шоколад схлестнулись. Погружая друг друга в водоворот воспоминаний и чувств.
— Лёша, можешь быть свободен, — к администратору. — Здравствуйте, я могу вам чем-то помочь? — это уже к ней. Хрипло. Отстранённо. В то время как в глазах полыхает огонь.
— Да, — выдох вместо слова. Заворожённо следя за каждой мимикой, движением, боясь упустить хоть миг.
— Вам не понравились наши блюда? Как мы можем это исправить?
— Поцелуй…
Гриша поражённо застыл. Зависнув взглядом на приоткрытых губах. Мгновение и он, шумно выдохнув, склонился, бережно касаясь нежной кожи. Жаркие объятия стиснули до хруста косточек. Поцелуй перерос в страстное пламя, грозясь подпалить всё в округе.
Двое слышали лишь дыхание друг друга. И больше ничего. Ни улюлюканье и свист поваров. Громко играющую музыку. Ни ворчливое замечание администратора, который продолжал стоять неподалёку. В это мгновение существовали лишь двое.
Спустя вечность Гриша перестал терзать губы, но объятия так и не ослабил. Отстранив голову, он спросил:
— Лена, я могу, наконец, узнать твой номер телефона?
ЭПИЛОГ
Раннее утро, на строительной площадке будущего жилого дома пока работников нет. Горожане тоже в эту пору ещё спят, поэтому никто не видит, как на стреле башенного крана, на высоте сорока метров от земли, сидят двое. Девочка лет восьми и седовласый старик. Девочка болтает в воздухе ногами и грызёт леденец на палочке, с довольством зажмурив глаза. Старик разглядывает шапки домов в поисках горизонта.
В какой-то момент он переводит взгляд на соседку, поправляет на своей голове твидовую кепку-копполу и недовольно замечает:
— Зубы сломаешь, потом не жалуйся.
— А мне вкусно, — упрямо возражает девчушка.
— Ещё б не вкусно было, он стоил сто рублей. Я тебе не олигарх, чтобы покупать такие дорогие конфеты.
— Хранитель, — тяжело вздыхает ребёнок, догрызая остатки жёлтой карамели, — вот ты всегда умеешь добавить горечи в наслаждение.
— Работа у меня такая. Ты всё балуешься, а время неумолимо идёт вперёд, не спрашивая ничьего мнения.
Наконец, съев
