Вне игры - Рейна Каллипс
Сквозь пелену дремоты и мужской смех до меня доходит, что звонит мне никто иной, как мой худший кошмар. То есть Альберт.
— Слушай, у тебя очень приятный голос ночью, — произносит он. — Может быть, мне чаще тебе звонить? А то вдруг тебе одиноко и не с кем поговорить?
— Ты прикалываешься? Я спала, — возмущаюсь я. — Какое «одиноко»? Если мне захочется с кем-то поговорить, то не беспокойся, я найду. Но ты в этот список не войдёшь! — с яростью говорю я, отключаясь и закидывая телефон под кровать.
Если я полагала, что мой строгий сонный голос может его отпугнуть, то я заблуждалась. И вскоре мне пришлось поплатиться за свою ошибку выбросить телефон. Стоило мне только уткнуться носом в подушку, как снова раздается звонок. Я терпеливо дослушиваю до конца, пока звонок полностью не стихает, но расслабиться не удается, поскольку через мгновение телефон звонит снова. Я прячу голову под подушку и кутаюсь в одеяло, мысленно проклиная этого человека.
Когда звонок раздается в третий раз, я издаю протяжный стон и наконец-то вылезаю из-под кровати, чтобы достать телефон. Пока я это делаю, парень звонит ещё раз.
— Что? — резко отвечаю я. — Можно мне поспать?
— Ты слишком груба, Птичка, — медленно произносит Островский. — Знаешь, я не люблю, когда меня игнорируют. Тебе следует отвечать на мои звонки.
— А тебе не следует звонить мне по ночам! И вообще звонить мне! Если тебе одиноко и не с кем поговорить, то звони Климову и говори с ним. Или ещё лучше — с Рокси. А меня будить не смей! — я сбрасываю вызов и полностью выключаю телефон, чтобы он больше не беспокоил меня своими звонками.
Утешает лишь то, что наш с Ульяновой спор скоро окончится, а Ульянова и Эд так и не сблизились. А значит, мне не о чем беспокоиться.
Глава 49
Весь следующий день Олег меня игнорирует. Он не отвечает на звонки и не реагирует на сообщения в социальных сетях, хотя сам часто появляется онлайн.
Предчувствие чего-то неприятного вызывает у меня тошноту и головокружение. В университете я на автомате общаюсь со всеми, участвую в общих разговорах и обсуждениях, шучу и смеюсь. Я изо всех сил стараюсь не подавать виду, что меня что-то беспокоит.
Однако меня беспокоит не только это. Меня тревожат и косые взгляды студентов, и шёпот за спиной. Эли уже показала мне видео из общего чата, так что, полагаю, его уже видели все остальные. И мне не по себе от того, что они считают нас с Островским парой. И я не представляю, как сам он воспримет данные сплетни.
Но не только я одна веду себя странно. Иногда я замечаю задумчивый взгляд Элизы, хоть она и была уверена, что никто этого не замечает.
Я рассказываю Ульяновой о вчерашнем разговоре с мажорами и о ночных звонках Альберта. Она не смеётся, как это было в её манере, а хмурится.
— Зачем ему звонить тебе ночью? Да ещё и в таком состоянии? — недоумевает она.
Я пожимаю плечами.
— Если бы я только знала, что у этого человека на уме. Сначала он оскорбляет меня, потом отвешивает комплименты, а потом достаёт звонками.
— Он тебя оскорблял? — её глаза становятся круглыми от удивления. — Когда?
— Тогда ещё, — отмахиваюсь я. — В клубе.
Я отвожу взгляд в сторону. Мне становится стыдно перед ней, ведь я не до конца честна с ней. Но если бы я рассказала, при каких обстоятельствах Островский навесил на меня ярлык шлюхи, мне пришлось бы рассказать и то, как я оказалась у него дома. А этого я сделать не могу.
Мысленно я даю себе обещание рассказать всю правду, как только наш спор закончится.
— Странно, что ребятки до сих пор не появились, — замечает Дина.
— Наверное, у них сегодня нет занятий в нашем здании, — предполагает Кира.
— Я думала, после бара они точно заявят о себе, — с разочарованием в голосе говорит Дина, пожав плечами.
— А ты что, соскучилась по ним? — обращаюсь я к ней.
— Конечно, — с уверенностью кивает Дина. — Каждую ночь я скучаю. Представляю одного из них и скучаю.
— Дура, — с улыбкой говорит Кира, а Симона смеется. Я же лишь закатываю глаза.
— Да ладно, Кира, — поддразнивает её рыжая. — Будто ты сама с них не течешь. Признайся, кто из них заставляет твои трусики намокать? Альберт или Эд? А может быть, оба? — с хитрой улыбкой спрашивает она, игриво приподняв брови.
— Мне никто, — твёрдо отвечает Кира. — Лучше спроси об этом у Мальцевой и Ульяновой. Это у них там какие-то споры.
Услышав это, мы с Элизой обмениваемся многозначительными взглядами.
— Так-так, — нараспев произносит Дина. — Что за взгляды? Эрви, не хочешь рассказать, что у тебя с Климовым?
— А что у тебя с Климовым? — подключается Элиза, и я напрягаюсь.
— Реально, Дин, — вступается Симона. — По-моему, у неё с Альбой больше тёрки. Вспомни бар.
«Эх, Симона, радуйся, что ты вот так вот просто можешь называть его Альбой».
— Ну, в баре с ней был и Эд, — напоминает Дина, а вот Элиза смотрит на меня с интересом, и в её глазах светятся вопросы, на которые у меня пока нет ответов.
— Ничего у меня нет ни с тем, ни с другим, — отмахиваюсь я.
После школы я не оставляю попыток связаться со своим парнем, статус которого всё быстрее приближался к «бывшему». Ночью я уже злюсь и готова сорваться на любого, кто попадётся мне под руку. Я решаю дать нам ещё один шанс помириться. В конце концов, я не собираюсь вечно за ним бегать. Если я ему важна, то сам позвонит. С этими мыслями я ложусь спать и обещаю, что завтра звонить не буду.
Однако сон мой прерывается. И я готова высказать этому «самоубийце» всё, что я о нём думаю.
— Алло, — принимаю я вызов, даже не глядя на номер.
«Вот лучше бы посмотрела, дура».
— Какой грубый голос, Птичка, — слышу на том конце связи. — Неужели ты мне не рада?
— Альберт, — притворно сладким голосом протягиваю я, — тебе что, заняться больше нечем, кроме как названивать мне ночами?
— А что такое?
— К твоему сведению, люди в это время спят. И я не исключение.
— Ты спала что ли? — удивляется парень.
— А ты что думал? Что пошла работать? — парирую я.
— Интересно, кем бы ты пошла работать в такой час? — задумчиво спрашивает он.
— Вот уж так тебе и рассказала, — я закатываю глаза, жалея, что он этого не видел. — Так что ты
