Мой бывший предатель - Ая Кучер
— И что?
Я не хочу знать. Мне этого не нужно знать! Но я словно загипнотизированная стою. Слушаю, поддерживаю этот разговор.
Не могу прервать. Связана изнутри.
— Я тогда был уверен в твоей измене, — напоминает Савва. — А всё равно хотелось его за шкирку оттащить. Потому что, мляха, не может он тебя касаться.
— Эгоист чертов! Два года плевать было…
— Да не плевать! Я же тебя ненавидел, Мара.
Савва делает шаг, но я этого не замечаю почти. Смотрю в его ореховые глаза, которые совсем черными стали.
Лишь редкий отблеск молний, пролетающих по воздуху.
— Так чертовски ненавидел…
Он опирается ладонями за мной. Наклоняется, оставляя между нами жалкие сантиметры. Выдыхает:
— А отпустить не смог.
— Я тебя отпускаю, — голос срывается. — Морок снимаю, иди с Богом.
— Так я пришёл, Марьям.
Я встряхиваю головой. Ощущение, что морок сейчас со мной играет. Путает, мешает сознание.
И не получается ничего нормально сказать. Голосовые связки просто перерезает.
Нежеланный разговор по душам просто ломает меня.
— К тебе и пришёл, Мара.
Мне хочется кричать и злиться. Хочется просто… Просто что-то ядовитое в ответ прошипеть.
Но…
Не получается. Не могу.
Я медленно моргаю. От того, что долго смотрю — в глазах начинает слезиться.
— Поздно пришёл, Савв.
У меня получается выдавить колкие слова. Только сначала они мне колючками горло раздирают. Цепляются.
Я не знаю, что со мной происходит. Но сейчас я себя чувствую… Опустошённой, разорённой каким-то наглым варваром.
Двери души нараспашку, всё видно. Нервы — оголённые провода, сердце — наизнанку.
— Знаю, — он серьёзно кивает. — Знаю, Мар.
Наши взгляды сталкиваются. В его карих глазах — заметно сожаление. Злость на самого себя. Вкрапления растерянности.
Я же посылаю свою боль, не скрываясь. Она же бьёт по тебе, да, Дубинин? Когда осознаёшь, как плохо — бьёт?
Бьёт.
Тогда смотри.
Дыхание тяжёлое и прерывистое. Невысказанное осадком в лёгких оседает, не позволяя освободиться до конца.
— Мне жаль, — хриплый шёпот режет. — Очень жаль, Марьям. Я не смогу исправить всё, потому что в прошлое не вернуться. Но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы снова вернуть твоё доверие.
— Сил не хватит, — спорю я из последних сил.
— Посмотрим.
Уголок губ Саввы дёргается. То ли от улыбки, то ли от нового недовольства на самого себя.
Мышцы сводит, когда я поднимаю руку. В теле словно свинцовые проволоки, пронзающие насквозь.
Упираюсь ладонью в плечо мужчины. Надавливаю, пытаясь его оттолкнуть. Но по факту — только ближе становлюсь.
Дыхание перехватывает.
— Мам! — Кирюша недовольно зовёт, заходя на кухню. — Пить, ну.
— Конечно, милый.
Я встряхиваю головой. Отскакиваю от отошедшего Саввы. Начинаю суетиться, наливаю сыну морс.
Хочется себе по щекам надавать, чтобы в сознание прийти. Сын лепечет, я с ним разговаривать пытаюсь.
Морок постепенно уходит. Холодным дымком стекает по плечам, позволяя снова дышать.
— Хрумтики будешь? — я разворачиваюсь к сыну.
— Хум? — приоткрывает он губы. — Да!
— Отлично. Сейчас принесу.
Я быстро нарезаю яблоко и морковь. Выкладываю «хрумтики» на тарелке, чтобы Кирюша перекусил.
— Тебе пора, Дубинин.
Я спешно вытираю влажные руки, беру тарелку. Спешу к сыну, спасаясь бегством. Целую в рыжеватую макушку, напоминаю, что скоро спать.
— Я могу остаться? — Савва не сдаётся. Приходит следом.
— А ты тоже сказку хочешь послушать? — язвлю я.
— Хочу узнать, какие сказки нравятся ему.
— У меня нет времени с тобой разбираться, ладно? У меня полно дел по дому. Я не буду тратить время, чтобы тебя выгонять. А если ты мне сына разбудишь…
— Я уйду сразу после того, как он заснёт. Обещаю.
Я, конечно, юрист. Но Савва — бизнесмен. И они продавливают куда лучше. Я соглашаюсь.
Почему? Не найду объяснений для самой себя. Просто сейчас… Как-то сложно спорить. Без причин.
После разговора на кухне — я не могу окончательно прийти в себя. И не готова к новой схватке.
Я лишь надеюсь избавиться от Саввы, и что он сдержит обещание. Вот и посмотрим. Насколько он на самом деле готов прогибаться.
Потому что у меня больше не лишнего время. Посуда недомытая, детские игрушки разбросаны. Стирка пищала ещё до прихода Дубинина.
А я…
Я с Саввой душу демонстрировала.
Подхватив Кирюшу, я ухожу в ванную. Сын начинает капризничать, отталкивает зубную пасту.
— Давай, солнышко, — я протягиваю ему две щётки. — Какой будешь чистить?
— Я… Этой.
Хнычет недовольно, забирая с зелёными драконами. Пока Кирюша ещё не знает, что можно выбирать третий вариант — никакой.
Прошу, пусть будет так и дальше.
Хотя у сына гены такие, что он не долго терпеть будет.
— Кирюша!
Сын хихикать начинает. Это хорошо, что не плачет. Плохо, что в меня водой брызгает. Уворачивается, чтобы ещё добавить.
Моя футболка промокает, липнет к телу. Хорошо хоть ткань плотная.
— Не злись, мам.
Просит сокровенно, прижимаясь ко мне. Учитывая, что он мокрый — ещё хуже делает. Но я лишь улыбаюсь и целую сына в пухлую щёчку.
Переодеваю его в пижаму и подхватываю на руки. Несу в кроватку, попутно выключая везде свет.
Дубинин уже там. Глупо было надеяться, что он вдруг свалит?
Зато… У него дела и встречи в другом городе. Значит, несколько дней у меня будут спокойными.
Кирюша устраивается в своей кроватке, прижимая к себе плюшевого зайца. Прикрывает глазки.
Он или не замечает лишнего гостя в комнате, или ему всё равно.
На самом деле Кирюша ещё маленький, чтобы понимать сказки и запоминать, но ему иногда нравится слушать.
Просто мой голос, чтобы не в тишине засыпать.
Мой голос подрагивает, прыгает по тональностям. Всё потому, что Дубинин за моей спиной. Я кожей чувствую его взгляд.
Стараюсь игнорировать изо всех сил, фокусируя взгляд на сыне. Его реснички трепещут, он быстро засыпает.
Я на носочках пробираюсь к выходу из комнаты. Клянусь, если Савва сейчас на какую-то игрушку наступит и разбудит мне сына…
Но нет. Даже со своими габаритами мужчина легко лавирует по комнате. Избегает всех опасных зон.
— Всё, на выход.
Шёпотом приказываю я. Демонстративно и дверь приоткрываю. А Дубинин… Не спорит. Сдерживает своё слово.
Но уйти молча он не может, естественно.
— Знаешь, ты всегда была красивой. Но в роли мамы… Ты невероятно прекрасна.
Комплимент я принимаю молча, захлопывая дверь перед лицом мужчины.
Выдыхаю. Проветриваю квартиру, ведь словно всё
