Дикарка для Хулигана - Настя Мирная
— Неужели совсем не боишься? — переводит ладонь на щёку, поглаживая скулу.
А я впервые вижу в его глазах надежду. Она горит так ярко, что на мгновение слепит меня. Прикрываю глаза и накрываю его руку своей. Толкая пальцы, сплетаю с его. Поднимаю ресницы, попадая в гипнотическое поле проклятой бирюзы. Моей бирюзы.
— Иногда. Но недостаточно, чтобы отказаться от тебя. Принимаешь?
— Принимаю, Диана.
Глава 20
Дороги назад не будет
Всю дорогу неотрывно слежу за Дикаркой, которая без конца сжимает кулаки и жмурится. Хватает кислород исключительно поверхностно и короткими урывками с ржавыми хрипами.
Мне, блядь, реально страшно за неё становится.
Впервые за те годы, что я за рулём, ползу по дороге с черепашьей скоростью, но её всё равно пиздос как колотит. Трясётся так, что стук зубов перекрывает музыку.
Накрываю рукой её кулак, но она даже глаз не открывает.
— Могу ещё сбросить. — предлагаю, вынуждая её посмотреть на меня.
Она с дрожью разлепляет веки и толкает севшим голосом:
— Не надо. Ты и так ползёшь. Это из-за того, что я еду с тобой первый раз. Скоро пройдёт. Просто надо привыкнуть.
Я уже реально подумываю убавить скорость до улиточной, потому что Диана продолжает трястись.
Если бы не понимал, что это гнилой страх, решил бы, что у неё эпилептический припадок. До такой степени её колбасит. Сильнее сжимаю её кисть и хриплю:
— Спроси меня.
— О чём? — шелестит, не открывая глаз.
— О чём хочешь. Я отвечу. Говори со мной. Постарайся отвлечься.
Блядь, охеренная идея была. Видел же, что она чуть ли в истерику не впала, когда предложил со мной поехать, но всё равно, сука, не отказался от этой затеи.
Не надо быть гением, чтобы понять, что она катастрофически боится ездить на машинах, а значит, скорее всего, она побывала в аварии. Причём нихеровой такой аварии, которая оставила отпечаток на всю жизнь. Так же, как и шрамы на её ногах.
Ещё на озере их заметил. Утром пальцами по одному из них прошёлся, но спрашивать не стал. И дело не в том, что я не хочу знать, что с ней случилось, а потому, что не хочу, чтобы она спрашивала о моих.
Был уверен, что эта девушка вообще ничего не боится. Ошибался. Как же, сука, ошибался.
— Спрашивай, Диана. Я же знаю, что у тебя есть вопросы. Дохера вопросов. Говори со мной, девочка. — блядь, сам не заметил, как прикололся так её называть. Ладно, раз принимает, попробую ещё кое-что. — Давай, говори. Я с тобой, Котёнок.
— К-котёнок? — сипит, не поднимая ресниц, но всё же выдавливает из себя улыбку.
Пробираюсь пальцами под рукав кожанки, лаская её руку. Хоть здесь не ошибся. Хрупкая моя Дикарка. И пиздос, какая нежная.
— Да, Ди. Маленький мурлыкающий котёнок. — отбиваю, подняв вверх уголки губ.
— Мне нравится. Можешь ещё так назвать?
Бля, ну конечно могу. Хоть миллион раз.
— Мой Котёнок. Маленький ласковый Котёнок. С очень длинными коготками и острыми зубками.
Вашу мать налево. Я реально начинаю тащиться от зашкаливающего между нами уровня мимимишности. Все эти ласковые словечки никогда не вписывались в ту схему отношений, которую я выстраивал годами.
В сотый раз задаю себе вопрос, на который никто не сможет дать ответ, в том числе Диана и я сам. Что же такого в этой девушке, что она перевернула с ног на голову не только мою жизнь, но и моё восприятие мира?
Засмеявшись, наконец открывает глаза. Накрывает мою руку своей второй и шуршит:
— Если я котёнок, то кто ты?
— Вот только мне прозвища придумывать не надо, Ди. Хватает уже и Егорчика, и Егорушки. — отрезаю на полном серьёзе, но уголки губ всё равно тянутся вверх, выдавая мои истинные эмоции.
— Тебе не нравится, когда я так говорю? — хмурит лоб, опять закрывая глаза.
— Порядок, Ди. Принимаю.
Возвращаюсь к дороге, не переставая сжимать её трясущиеся пальцы. Второй рукой она цепляется в мою.
Перестроившись в правый ряд, сбрасываю скорость до минимума и включаю аварийку. Понимаю, что дело вовсе не в скоростном режиме, потому что на байке она гоняет как ненормальная. Хотел бы, конечно, спросить, что случилось, но вижу, что не готова она пока ещё открываться. Я же тоже многое скрываю.
— Ты же зимой не ездишь на байке? — отрицательно качает головой. — А как тогда добираешься до института? Как вчера приехала в клуб?
Она судорожно вдыхает. Вжавшись в пассажирское сидение, сдавливает мою руку крепче.
— Я езжу только с папой или с Андреем. Иногда с Ником. Они более спокойно водят, и я привыкла. Иногда приходится ездить на такси или автобусах. Я… — тяжело сглатывает, трепеща ресницами, но так их и не поднимает. — Я принимаю успокоительные. Тогда ещё ничего.
— Почему сейчас не приняла? — выталкиваю с беспокойством, которое никак не удаётся спрятать.
— У меня нет с собой. Вчера последнюю в такси выпила.
Переключаю всё внимание на вывески по обеим сторонам от дороги. Как только замечаю нужную, торможу и поворачиваюсь к Диане.
— Какие колёса нужны? Что ты обычно принимаешь?
Следит за моим взглядом и просит:
— Не надо, Егор. Я справлюсь. Мне надо просто привыкнуть к тому, что ты за рулём. — шелестит еле слышно, но в глазах решимость. Вот только и в моих глазах она горит. Не хочу смотреть, как она мучается. — Егор, правда, не надо. Я большую часть жизни с этим живу. И я терпеть не могу жалость. Просто поехали. — разрезает уже ровнее, увереннее и куда злее, чем в начале.
Выдыхаю со свистом сквозь зубы и коротко целую свою Дикарку, прижав ладонью затылок.
Выруливаю обратно на дорогу. Остаток пути без конца кошусь на
