Малышка в руках дьявола - Евгения Сергеевна Паризьена
— До меня дошли слухи, что вы кобылы с целлюлитом на заднице совсем распоясались? Одна из потасканных шкур, отказалась снимать нижнее белье? Что принципиальной стала? Я тебя спрашиваю! — его сильная рука вцепилась железной хваткой в шею несчастной девушки.
— Мой парень, он против.
— Не слышу? Что брякнула, намалеванная кукла? Забыла кому черт возьми принадлежит твоя душа? Мне его танком переехать? По договору, если надо и раком целый день будешь стоять. На двадцать четыре часа запереть в темнице! Выполнять! — обозлился он на выходку Карины, одну из новых натурщиц.
— Нет, пощадите!
— Раньше надо было шевелить своими куриными мозгами. Остальных тоже касается, впредь буду сразу лишать жизни. По контракту вам платят баснословные деньги. И вот за каждую копейку заставлю батрачить. А теперь разбежались отсюда, грязный вонючий скот. Очень сырая дисциплина, Эдмонд! С этими шалавами по-другому нельзя! — высказал недовольства своему заместителю, а потом сразу устремился ко мне.
Вжалась в стену, не в силах восстановить дыхание. Этот взгляд, который пробивает до костей, заставляет буквально вспотеть.
— С возвращением, — выдала очередную глупость, продолжая рассматривать благородные черты лица.
— Соскучилась, Нати — Киса? Наверняка все подушки промочила слезами. Бедняжка влюбилась в босса, который опалил крылья невинному ангелу, -обжигает своим дыханием, а я млею как дурочка от его голоса.
— Вам уже лучше? — коснулась его небритой щетины, не справляясь с нахлынувшими эмоциями.
— Не переживай, не откинусь раньше времени. Сначала должен вырвать твою душу. Сердце уже забрал.
— Простите за те нелепые слова! — оправдываюсь перед ним, а он внушает страх своим неповторимым шёпотом.
— Какие могут быть обиды, неряшка. Я непробиваемый негодяй, привыкший ломать хребты бедным пташкам. Пока одна бунтарка разглядывает меня, рискну напомнить. Через два часа прибудут коллекционеры, выстави мои последние картины, а также остальных художников. Надеюсь неряшливое создание справится? — искушает шёпотом, от которого дрожит всё тело.
— Не сомневайтесь. А кофе хотите?
— Я тебя хочу. Желаешь стать утренней закуской? Давай Нати — Киса, не стесняйся ведь сходишь с ума по шефу. Тогда самое время ублажить! — за воротник затащил в кабинет, и вскоре устроился на диване, а меня заставил встать на колени. — Вымаливай прощение. Вперёд, дикарка.
Расстегнула ему ширинку, и припала губами к члену. Его нервное дыхание безумно возбуждало, скатилась позволяю себе делать такие развратные вещи. Но безумно мечтала с ним помириться, заполучить хоть капельку внимания. Ускоряю движения, делая нашу прелюдию ещё более жаркой и неповторимой и когда всё закончилось, он дотронулся до моей щеки, злорадно ухмыляясь.
— Мастерство на лицо! С каждым разом всё лучше и лучше, моя муза. Вперёд вкалывать, — скрылся в ванной, оставив на душе какой-то неприятный осадок. Будто мной воспользовался.
До конца рабочего дня, не думала, что случится нечто ужасное, но когда Альбина тревожно позвала к Гарибальди в одну из мастерских думала, что сойду с ума.
— Долго шастаешь, мадам Лопухина! Документ со стола возьми и ознакомься. Живее, пигалица! — вытирает руки от краски, отрываясь от совершенного холста.
Нервно читаю содержимое бумаги и прихожу в ужас. Там значилось, что он удочерил Марусю, а меня полностью лишили права опекунства.
— Как вы посмели? Нет! Я её родная сестра!
— Поздно спохватилась, кобыла из вонючего провинциального городка. Больно правда? Так вот нищенка, твои каникулы на моей территории закончились! Пошла вон, ты уволена! Собирай манатки и выметайся отсюда. Джонатан, вышвырните неряху! — позвал того самого дворецкого, который изо дня в день исполнял его прихоть.
— Почему вы так со мной? Погубили мою жизнь! Верните Марусю, зачем она вам? Чудовище, — захлебывалась слезами, а в груди всё горело огнём.
— Я сказал, покинула здание холдинга. А если вам не хватает на хлебушек, Мадам Лопухина, занимайтесь проституцией! — вытолкнул из галереи, где меня уже схватили его люди и повели вниз. Вот оно кровожадное лицо дьявола, он уничтожил меня, как жалкую букашку.
Глава 65
Натали
Забрали ключи от дома и в приказном порядке отвезли в аэропорт, не дав возможности проститься с сестрой. Негодяй наказал сполна, лишил прав участвовать в её воспитании. А ведь меня предупреждали, что Гарибальди отвратительный человек. Увы, не послушалась и бесповоротно влюбилась.
— Передайте о великому подонку, что он заплатит! В аду ему самое место!
— Я не посыльный. А вам советую заткнуться и сесть покорно в самолёт. Радуйтесь, обычно хозяин отводит всех к палачу, а вас пожалел!
— Какое благородство с его стороны. Самый великодушный человек. А чего со мной дискутируете? Я же отработанный материал, — нападала на него, хотя он явно не причём. Съедала обида, мавр не церемонясь забрал мою бедную сестрёнку.
— Жалко вас. Ещё не испорченная девушка. Вот, возьмите на первое время хватит.
— Нет уж обойдусь. Вонючие деньги Гарибальди не нужны. Не представляете, какое счастье. Подонок отпустил, вздохну с облегчением, — проронила с той ещё ненавистью.
— Удачи, Натали! — холодно простился он.
Весь полет размышляла о том какое я бесполезное существо. Всю жизнь пинали. Видимо такова моя судьба. Не успела проститься с Альбиной, хотя наверное ей запрещено со мной общаться. Больше не увижу свою сладкоежку, от этого душа выворачивается наизнанку. В горле образовался комок, дыхание настолько затруднилось, что мечтала затянуть на шее петлю и свести счёты с жизнью. Хотя должна бороться, а стоит ли. Если мне подрезали крылья и избавились будто от старого потасканного ботинка.
Густав
В порывах ярости перевернул все картины, все мысли лишь о замухрышке, которая тем чёртовым вечером ворвалась в мою жизнь. Просидел в галерее час, потом два, пока не возвратился Джонатан и не отчитался с последними новостями.
— Она улетела?
— Да, господин, обратно в свой город.
— Деньги взяла? — уже сейчас беспокоился за судьбу наивной провинциалки.
— Отказалась. По-моему, ей вообще не важны все эти банкноты. Натали другая!
— Замолкни, а то изувечу. Нечего здесь уму разуму учить. Гордая значит, посмотрим, как заработает на кусок хлеба. Других обзывает шлюхами, а сама не лучше. Всё, найди мне другую рабыню, а с этой покончено! — разговаривал с ним грубым тоном, мысленно критикуя себя за тот поступок.
— Будет сделано, повелитель! — сухо произнёс он, задавая вопрос напоследок. — Раз от девушки избавились, может определить малышку в детдом?
— Ты подумал, когда сказал? Я свое чадо никому не отдам и не допущу, чтобы она спала в серых тусклых комнатушках интерната. Потеряйся, пока не казнил! —
