Мой порочный отчим - Вероника Франко
В браке у Андрея детей не было. Несмотря на то, что ему хотелось стать отцом, он до последнего колебался с разводом и женился на Оле только после того, как она родила здоровенькую девочку.
Однако семейная идиллия продлилась недолго. Ольга беззаветно любила своего мужа, а он ей изменял. Она знала об этом и всё прощала. Боготворила его. В кругу друзей Русаковы казались образцовой парой. Никому даже в голову не приходило, что Андрей трахает кого-то на стороне, потому что ему хватало ума не афишировать свои внебрачные связи. Любовницам он щедро платил за молчание.
Постепенно Ольга поняла, что чёрного кобеля не отмоешь добела. И как бы она ни старалась, как бы ни любила мужа, он никогда не перестанет *лядовать. Чтобы не наблюдать за его похождениями, Оля начала надолго уезжать за границу. Андрея такой расклад более чем устраивал. Однажды он сказал жене: «От тебя мне нужен был только ребёнок. Хочешь, дам развод прям завтра. Но в таком случае, Лерку ты больше не увидишь».
Поэтому, когда Ольга встретила меня, в неземную любовь она уже не верила. Её сердце зачерствело. Русакова стала прагматичной, расчётливой и холодной. Тем не менее, ей хотелось иметь рядом надёжное мужское плечо. Кто бы осудил её за это?
Наш союз вполне мог стать крепким и долгим, если бы не мой безумный роман с Колючкой. Догадавшись о нём, Ольга решила, во что бы то ни стало, удержать меня. Ей отчаянно не хотелось оказаться снова ненужной и одинокой.
— Прости… Прости меня, Вадим, - она начинает рыдать сильнее.
Вижу, как ей больно. Как она мучается из-за отсутствия новостей о дочери. Как её гложет вина. Хотя на самом деле виноват во всём я, а не Оля.
— Ну всё. Всё. Хватит, - встаю на колени около дивана, на котором лежит Русакова, и прижимаю её голову к своей груди. Это превратилось в своеобразный ритуал. Ольга плачет почти каждый день на протяжении вот уже полугода.
Сначала она держалась. Не показывала слёзы. А потом её эмоциональное состояние ухудшилось из-за тяжело протекающей беременности. Или, возможно, наоборот. Нервное напряжение и переживания за Леру отразились на здоровье жены. Ведь она, как и я, постоянно прогоняет в мозгу самые страшные сцены, где Валерию обижают, бьют, продали на органы или подсадили на наркоту и держат в каком-нибудь грязном притоне, заставляя за дозу обслуживать мужиков. Представляет ужасные картины, в которых дочери плохо, больно, голодно, холодно, и Бог знает что ещё.
Дважды у Ольги была угроза выкидыша. Её отправляли в клинику на сохранение, после чего врачи настоятельно рекомендовали соблюдать постельный режим даже дома.
Мне пришлось полностью взвалить на себя управление компанией Русаковой, при этом не забрасывая свой бизнес. Вымотанный в ноль, я приползал домой и наблюдал, как Ольга медленно угасает. А ещё говорят, что во время беременности женщина расцветает. Ага!
Бледная кожа, потухший взгляд, жёсткий токсикоз, боли в пояснице, варикоз, какие-то проблемы с гормонами и постоянная нехватка кальция в организме, от чего у Русаковой начали разрушаться зубы. Но самое худшее, что Ольга была подавлена морально.
Если Валерия хотела наказать мать, то она выбрала самый бесчеловечный способ. Нет ничего хуже неизвестности. Ничто не причиняет больших страданий, чем незнание, жив твой ребёнок или мёртв.
— Оль, пойдём в сад, - предлагаю, чтобы хоть немного отвлечь её от чёрных мыслей. – Прогуляемся. Тебе не помешает подышать свежим воздухом.
— А ты разве на работу не должен ехать? – смотрит на меня обречённо.
— Сегодня воскресенье, - глажу жену по щеке, вытирая мокрые дорожки от слёз. – Поеду после обеда.
Помогаю Ольге подняться с дивана. Живот у неё огромный. Не иначе, как наш сын будет богатырём. Жена надевает плащ и заматывает горло палантином. Я застёгиваю молнию у неё на ботинках. Нагибаться Русакова не может.
На улице стоит прекрасная погода. В этом году весна пришла рано. Апрель радует теплом и солнцем. Лёгкий ветерок колышет макушки деревьев. Кое-где на ветвях уже набухли первые почки. В воздухе пахнет свежестью.
Мы медленно идём по садовой дорожке. Поддерживаю Ольгу под руку. Вдруг жена останавливается и, серьёзно глядя в глаза, произносит:
— Вадим, если со мной что-то случится, а Лера когда-нибудь объявится, не бросай её, пожалуйста. Пообещай, что позаботишься о ней.
— Оль, ну что ты такое говоришь! Что с тобой случится? – обнимаю её за плечи. – Вот увидишь, всё будет хорошо, - целую в висок. – А Лерка… Она обязательно появится. Рано или поздно. И ты сама выскажешь ей всё, что накипело.
— Я ничего не хочу высказывать ей, Вадим. Ведь она – всего лишь маленькая девочка, которая запуталась и не выдержала испытание первой любовью. А я её не поддержала.
Горячие слёзы снова текут по лицу Ольги.
После прогулки мы обедаем, и я уезжаю в офис. Погружаюсь в сметы, договора и прочие документы. Около семи вечера раздаётся телефонный звонок от жены.
— Вадим, началось, - сдавленным голосом сообщает она.
— Еду! – моментально вскакиваю из-за стола, сметая с него бумаги.
— Не надо. Я уже скорую вызвала. Она будет здесь с минуты на минуту.
— Ладно. Тогда я сразу в роддом поеду, - вылетаю из кабинета.
По подсчётам врачей Ольга должна была родить примерно через неделю. Мы забронировали платную палату в больнице и спокойно ждали, когда наступит положенный срок. Несколько раз я предлагал жене рожать в частной клинике в Москве или вообще в Европе. Всё-таки роды в сорок четыре года – штука опасная. Но с заграницей вариант пришлось отбросить, так как доктора запретили Русаковой летать на самолёте из-за проблем со здоровьем. А от Москвы она отказалась сама. Ольга выяснила, что врач, у которой она рожала Леру, всё ещё работает в местном роддоме, и настояла, что второго ребёнка будет производить на свет тоже у неё.
Валерия
— Обалдеть! – стоя на мысе Рока, восхищаюсь безбрежным океаном. Бирюзово-стальная вода простирается насколько хватает глаз. Сливается с линией горизонта, поглощая небо. Седые пенные волны с грохотом разбиваются об острые скалы. Пронизывающий ветер пробирает до костей.
Вокруг нас полно туристов. Они фотографируются на фоне старинного маяка и береговой линии, вгрызающейся в Атлантику. Я же не замечаю
