Тайный ребенок для безжалостного дона - Эшли Сайлас
Когда я заканчиваю, Елена смотрит на меня с трепетом на лице.
— Блин, Роман. Я тебе действительно нравлюсь, — мягко говорит она.
— Может быть, слишком много, — бормочу я. — Иди сюда.
Она делает это без колебаний, садится и приближается ко мне на кровати. Я хватаю ее запястье, мой палец скользит к ее ладони. Она дрожит, когда я касаюсь ее, и я улыбаюсь.
Когда-то я думал, что всегда буду обречен на жизнь, посвященную размышлениям о том, каково это — быть по-настоящему живым. Я не думал, что найду какое-то счастье. Но я понял, что Кэсси и Елена могут стать моим счастьем. Они могли бы быть для меня всем, если бы я только позволил себе чувствовать.
Я глажу ее по щеке большим пальцем. Она смотрит на меня, зеленые глаза сияют на ее коже. Она чертовски красива. Иногда действительно больно смотреть на нее.
— Елена, — ее имя срывается с моих губ, как молитва, мольба. Прямо перед тем, как я обниму ее шею и прикасаюсь к ней губами.
Пока мы целуемся, я позволяю себе свободно думать о мысли, которая крутилась в моей голове с пятнадцати лет. Даже когда я этого не осознавал. Даже когда я отрицал это.
Моя.
Глава 25
Елена.
Губы Романа прижимаются к моим, когда он притягивает меня ближе. Поцелуй горячий, страстный и вызывает у меня дикое желание. Мое сердце хаотично бьется в груди, когда его руки сжимаются вокруг меня. Роман полностью притягивает меня к себе на колени, так что я сажусь на него верхом. Он целует меня так глубоко, что я теряюсь в нем.
Я никогда в жизни не чувствовала ничего подобного ни с кем. В прошлом году это сводило меня с ума. После нашего момента в машине. Я все время задавалась вопросом: почему он? Как он мог обладать способностью вызывать столь сильные чувства? Я слегка прикусываю его нижнюю губу и чувствую, как он улыбается мне. Он отстраняется, его рука все еще лежит на моей щеке.
— Наверное, нам стоит поговорить об этом, — бормочет он.
— Наверное, — соглашаюсь я, несмотря на колотящееся сердце.
— Это может быть плохой идеей.
— Разве ты не слышал, Ром? — спрашиваю я, обнимая его за шею и притягивая нас еще ближе. — Я преуспеваю в плохих идеях.
Он издает тихое проклятие, пока я играю с прядями его черных волос. От напряженности в его глазах у меня перехватывает дыхание.
— Помнишь, как хорошо я тебя трахнул в прошлый раз? — тихо спрашивает он.
Выражение его лица сейчас такое открытое. Более открытое, чем я когда-либо видела.
— Возможно, — поддразниваю я. — Я смутно помню, каково это, когда ты скользишь внутри меня.
Теплый и невозможно твердый. Мои ноги напрягаются от воспоминаний. Не помогает и то, что я чувствую неопровержимые доказательства того, что, я уверена, сейчас находится в центре наших умов подо мной.
Его взгляд согревает каждый дюйм моего тела.
— Я помню те хриплые звуки, которые ты издавала прямо перед тем, как я заставил тебя кончить. Я столько раз представлял себе эти прелестные стоны.
Я наклоняюсь вперед, мои губы касаются раковины его уха.
— Хочешь услышать их снова?
Роман дрожит, я чувствую, как он становится еще тверже.
— Черт возьми, да, — выдыхает он.
— Ты справишься, — обещаю я. — Но сначала я хочу кое-что сделать. Для тебя. Ну давай же.
Я слезаю с его колен и с кровати, поднимая и его на ноги. Я еще раз смотрю ему в глаза, прежде чем медленно опуститься на колени. Глаза Романа расширяются.
— Елена, — хрипло говорит он.
— Шшш, — шепчу я, тянусь к пряжке его джинсов.
Я быстро его разбираю. Дрожь пробегает по мне, когда я стягиваю с него штаны и обхватываю руками его твердую длину. Я обхватываю рукой его член и облизываю от основания до кончика. Он не издает ни звука, наблюдая за мной потемневшими и затуманенными глазами.
Жар расцветает в моем животе, волной перемещаясь ниже, что заставляет меня сжимать ноги вместе. Я чувствую напряжение в Романе, достигающее крещендо, и мягко улыбаюсь про себя, отчаянно желая увидеть его падение. Я провожу языком по кончику его члена, прежде чем засунуть его глубоко в рот. Я могу взять его только наполовину, но судя по звукам, которые он издает, ясно, что он одобряет.
Он держит мое лицо и медленно скользит глубже.
— Черт возьми, Елена, — громко стонет он.
Мои глаза слезятся, и я едва могу дышать, но меня переполняет тепло при мысли о том, что я сведу его с ума.
— Детка, я собираюсь…
Ему не нужно заканчивать свое заявление, я смотрю на него, без слов сообщая, что все в порядке. Его глаза смягчаются, когда он смотрит на меня сверху вниз. Затем они захлопываются, и он кончает с хриплым стоном. Я глотаю каждую каплю, которую он может дать, высасывая его, пока ничего не остается. Роман поднимает меня на ноги и глубоко целует.
— Спасибо, — выдыхает он.
Я ухмыляюсь.
— Ты можешь загладить свою вину передо мной.
— Я планирую, — обещает он. — Снимай одежду.
Как марионетка в руках своего хозяина, я выполняю его приказы. Моя улыбка широко растягивается, когда я стягиваю шорты. Моя рубашка снимается следующей, пока я не стою перед ним в одних трусиках и бюстгальтере. В его выражении лица столько неприкрытого, неприкрытого голода, что у меня перехватывает дыхание.
Он медленно осматривает меня, его глаза скользят по всему моему телу, прежде чем он снова смотрит на меня с волчьей ухмылкой.
— Ты чертовски красивая, Елена, —
