Жажда опасности - Мишель Хёрд
Вчера вечером Франко дал мне свою кредитную карту, приказав баловать маму. Когда я спросила, сколько я могу потратить, он сказал, что лимита нет.
Сразу после переезда к нему мы с Франко договорились, что я буду продолжать работать, а он возьмет на себя все наши расходы.
Сейчас мне не хочется прекращать работать. Кроме того, мне нравится устраивать Франко разносы в офисе.
Не говоря уже о горячем сексе, когда он перегибает меня через свой стол.
— Что ты думаешь? — неожиданно спрашивает мама.
— А?
— Где твои мысли? — спрашивает она, протягивая мне кардиган, чтобы я посмотрела на него.
— Красный - не твой цвет. — Я роюсь между другими кардиганами и нахожу светло-голубой. — Этот подойдет к твоим глазам.
Мама держит перед собой красный и синий и поворачивается к Вие. — Какой тебе нравится?
Вия мгновенно соглашается со мной и говорит: — Голубой, мэм.
Мама перекидывает его через предплечье, и пока мы продолжаем осматривать магазин, она говорит: — Так это он, милая?
— Без сомнения, — пробормотала я, бросив взгляд на пару платьев.
— Вы говорили о браке и детях?
— Да. — Я ухмыляюсь маме. — Мы хотели бы иметь двоих детей, но посмотрим, что будет в будущем.
— Ты все еще собираешься работать на него?
— Да. — Прежде чем мама успевает бросить мне следующий вопрос, я говорю: — Франко не против.
— Правда?
Я киваю, держа перед собой симпатичное желтое платье.
— Ооо, мне оно нравится, — говорит мама.
Я смотрю на Вию, и она кивает в знак одобрения.
Когда мы подходим к кассе, чтобы расплатиться, мама замечает: — Он производит впечатление очень напряженного человека.
— Это одна из тех вещей, которые мне в нем нравятся, — отвечаю я, рассматривая несколько шапок и шарфов.
— Он очень красивый.
Я ухмыляюсь маме. — Правда?
— А тебя не беспокоит, когда на него смотрят другие женщины? — спрашивает она.
— Нет. — Я кладу одежду на прилавок и добавляю мамины вещи в стопку. — Они могут пускать слюни сколько угодно. Он мой.
Когда мама роется в сумочке в поисках кошелька, я говорю: — Сегодняшний поход по магазинам спонсирует Франко.
— Ты уверена?
Я киваю, прикладывая кредитку к аппарату, а затем кладу ее обратно в бумажник.
Я беру сумку, и когда мы продолжаем идти по торговому центру, мама говорит: — Мне нравится, как Франко смотрит на тебя.
— Да? А как он на меня смотрит?
— Как будто ты - весь его мир.
Я хихикаю. — На самом деле он говорит мне это ежедневно.
Мама протягивает свою руку через мою. — Я очень рада, что ты встретила того самого, милая.
— Я тоже.
Глава 45
Франко
Скотт сидит за кухонным столом и смотрит, как я обжариваю картофель с травами до хрустящей корочки.
— Где ты научился готовить? — спрашивает он.
— У мамы. — Я смотрю на него через плечо. — Она практически жила на кухне.
— Твои родители живут в Нью-Йорке?
Я качаю головой. — Они скончались несколько лет назад.
— Мне жаль это слышать, — пробормотал он.
— Они прожили долгую жизнь, — говорю я.
Его брови взлетают вверх: — Сколько тебе лет?
— Тридцать пять. Мои родители родили меня поздно. Я снимаю с плиты сковороду и готовлю три тарелки. Подойдя к задней двери, я зову Майло: — Еда готова.
— Иду, босс.
— Давайте поедим здесь, — говорит Скотт. — Если мы устроим беспорядок в столовой, моя жена не даст мне договорить до конца.
Я усмехаюсь, ставя перед ним тарелку. — Похоже, Саманта взяла пример со своей матери.
— Так и есть.
Майло хватает свою еду и направляется в гостиную, а я занимаю место напротив Скотта.
В моем теле возникает нервное напряжение, когда я встречаюсь с ним взглядом. — Мне нужно спросить о чем-то важном.
Черты его лица напрягаются, когда на нем проступают эмоции. — Я пытался подготовиться к этому.
— Что?
— Ты просишь у меня руки моей дочери, — говорит он.
Кивнув, я поднимаю подбородок и, глубоко вдохнув, говорю: — Я люблю Саманту больше всего на свете. Ваша дочь - самый удивительный человек, которого я когда-либо встречал. Она живая, умная, заботливая, веселая и настолько упрямая, что порой сводит меня с ума. Я не могу жить без нее.
Он кивает. — Мне знакомо это чувство. — Уголок его рта приподнимается. — Я чувствую то же самое по отношению к ее матери.
Мы смотрим друг на друга какое-то время, а потом я говорю: — Ваше благословение очень важно для меня.
— Это зависит от Саманты. Только она должна сказать «да».
Я киваю. — Но мне все равно нужно ваше благословение.
Он снова смотрит на меня. — Обращайся с моей дочерью правильно.
— Хорошо, сэр.
— Она всегда держит свои переживания в себе. Ты должен вырывать их у нее.
Я киваю. — Я знаю об этом.
Уголки рта Скотта дрожат, и это заставляет меня переживать. Он делает глубокий вдох, а затем говорит: — Я вас благословляю.
— Спасибо, сэр. Я обещаю защищать вашу дочь. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы она была счастлива.
Он кивает, отрезая кусок стейка и запихивая его в рот.
Пока мы едим, между нами воцаряется эмоциональное молчание.
***
Саманта
Когда я держу на руках своего маленького племянника, в моей душе возникает острая потребность иметь собственного ребенка.
Это застает меня врасплох, и я не могу оторвать взгляд от его широко раскрытых голубых глаз и пухлых щечек.
— Ты такой милый, — шепчу я Джошу, проводя ладонью по его белым волосам. — Ты будешь блондином, как твоя тетя Самми.
Рука Франко опирается на спинку моего кресла, и я чувствую на себе его взгляд.
Я хочу от него ребенка.
Внезапно от Джоша исходит резкий запах, и я морщусь.
— Господи, — бормочет Франко, прежде чем выпустить смешок.
Я встаю и иду к Венди. — Думаю, ему нужно сменить подгузник.
Она берет у меня Джоша и нюхает его попку, после чего говорит: — Да.
Я возвращаюсь на свое место и окидываю взглядом свою семью. Мы уже поужинали на День благодарения и перешли в гостиную, чтобы расслабиться.
Мэтт разговаривает с папой о последних спортивных событиях, а мама с улыбкой наблюдает за ними.
Франко наклоняется ко мне и говорит: — Ты выглядела естественно, держа Джоша на руках.
Улыбка растягивает мои губы. — Он такой милый.
Когда Венди возвращается, она передает Джоша маме, а сама садится рядом с Мэттом.
Франко встает, а папа прочищает горло и жестом просит Мэтта прекратить разговор.
Я хмуро смотрю на папу, затем мои глаза расширяются, когда Франко опускается передо мной на одно колено.
— О
