Спасите меня, Сатана Алексеевич! - Адель Грейс
О чём только, Фишер? О том, что тебе нравится эта ненормальная девушка? И что ты готов ей предложить? Минуты в промежутке между работой и сном? Такое мы уже проходили — не очень удачно закончилось. Невнимание к женщине приводит к треугольнику в отношениях, а я не люблю рога.
Касаюсь головой подушки и тут же засыпаю, и меня уносит в момент, когда я провожу рукой по восхитительной бархатной кожи. Эти приятные ощущения будоражат кровь. Давно меня так не возбуждало от одного лишь прикосновения. А какие у Николь губы… Так и хочется их целовать… целовать… целовать…
Громкий раскат грома, а затем и крик вырывает меня из сна. Подскакиваю, не понимая даже сперва, где нахожусь. Ещё один громкий раскат грома, а затем с прикроватной тумбочки падает лампа. Включаю светильник у дивана и вижу, как Вершинина сидит в углу, между тумбочкой и шкафом купе. Головой упирается в колени, а руками закрывает уши.
— Николь! — быстро подбегаю к девушке, пытаюсь вызволить её из этого угла, но она совсем не даётся.
Очередной раскат грома и комнату на секунду озаряет вспышкой яркого света. Отчего Ника сильнее сжимает голову. Точно! У неё же бронтофобия. Она сама призналась, что боится грозы.
Реагирую молниеносно, включаю телевизор на полную громкость, чтобы перебить шум и закрываю шторы.
— Николь! — зову я, но девушка не реагирует, — Ника, всё хорошо, — мягко произношу я, касаясь рукой волос, — Это всего лишь гром, — глажу по голове.
Вершинина медленно опускает руки и поднимает голову. Глаза полны слёз.
— Ну что ты, девочка! Здесь ты в безопасности, — смахиваю большим пальцем капли.
Такая воинственная и бойкая, но сейчас я вижу какая она слабая и испуганная девочка, которую просто необходимо защищать и спасать.
Она полностью встаёт и слегка всхлипывая, прижимается ко мне. Звук телевизора перебивает шум грома, чувствую, как сердце девушки начинает приходить в норму. А затем резко наступает полнейшая темнота и тишина. Видимо, произошёл сбой в электросистеме и телевизор выключился. Снова слышится раскат грома и Николь накрывает истерика. Она начинает вырываться и искать место для убежища.
— Ника! Николь! Успокойся! С тобой ничего не случится страшного, ты в безопасности! — пытаюсь достучаться до неё, но бесполезно, — Николь! — уже рычу я.
Ей необходимо понять, что она в безопасности. А лучший способ побороть свой страх — это встретиться с ним.
Беру Вершинину за руку, распахиваю шторы и подвожу её к окну. Да, это жёстко, но должно получится.
— Нет, пожалуйста! — рыдая, снова пытается она вырваться, но я обнимаю сзади.
— Нет! Смотри! Это всего лишь гром, он ничего не сможет сделать. Твой страх — в голове, — уверенно говорю я, — Посмотри ему в глаза! Тебе ничего не угрожает, ты в безопасности… рядом со мной. Я… Спасу тебя, — уже шепчу в ушко.
Наши взгляды в окне встречаются. Её такие большие и всё ещё испуганные, но очень красивые. Вспышка молнии и Ника их захлопывает, вздрагивая. Ну хоть уже не истерит.
— Всё хорошо, — провожу руками по голым плечам и только сейчас замечаю, что девушка в одном лишь нижнем белье.
И мой разум тут же покидает меня. Руки уже сами спускаются к узкой талии, кайфую от приятной бархатной кожи. Губами касаюсь плеча, чувствую, как Ника чуть напрягается, но меня это не останавливает. Я до безумия хочу эту девушку и не смогу сейчас остановиться. Опускаю лямки лифчика, а затем расстёгиваю застёжку. Часть белья падает к её ногам.
Снова припадаю губами к её плечу, руками обхватываю грудь.
— Ах… — вырывается стон и это самое приятное, что я мог услышать из её уст.
Продолжаю гладить грудь, шепчу какие-то нежности в ушко. Ника совсем расслабляется в моих руках. Попой прижимается к паху, который требует разрядки с того самого дня, как я впервые ощутил руками её тело. Но так же понимаю, насколько сейчас неправильно поступаю. У неё была истерика, которую я пытаюсь сейчас заглушить сексом.
— Николь, мне тяжело сдерживаться рядом с тобой, поэтому, если ты сейчас скажешь, что не хочешь, мы прекратим, — выдавливаю я, пытаясь сдержать себя.
— Если ты сейчас прекратишь, то я превращу твою жизнь в ад, — выдыхает она.
Губы расплываются в улыбке. Чёртова Дьяволица!
— Руки на стекло, — командую я, срываю полотенце, которое до сих пор не пойми как держалось на мне, а затем рву трусики Вершининой.
Пальцами провожу по нижним губкам, а они все мокрые. Девочка возбуждена, что очень хорошо. С моим размером без смазки совсем тяжко. Я не хвастаюсь, просто, к сожалению, огромный член, не всем доставляем огромное удовольствие.
— Прогнись! — очередной приказ и она делает, как я говорю. Вот бы всегда была такой послушной.
Беру свой член и провожу по мокрой киске, размазывая желание, а потом проталкиваю головку. Та не сразу входит полностью. Николь слишком узкая.
Рывок. Вскрик, который заглушает раскат грома. И я совершенно теряю какой-либо контроль. Вхожу на всю длину и утопаю в этих стонах. Прикусываю слегка шею Ники и, когда она выгибает спину ещё ниже, вбиваюсь сильнее, чаще.
За окном происходит настоящая жесть. Ветер, молнии, гром. Но Вершинина больше не впадает в истерику. Она поглощена другим стихийным бедствием. Мной.
Глава 39
Мне совершенно не верилось, что Тая и Рост родственники. Они же совершенно не похожи. Таисия — эксцентричная, яркая, слегка неординарная девушка. А Ростислав… — просто красивый и безэмоциональный робот. Однако сказать на эту новость мне было нечего.
А когда взбешённый Фишер скрылся в ванной, я смогла выдохнуть и спокойно всё обдумать. Честно, стало легче, но не от того, что теперь все двери к боссу открыты, а от того, что он не спит на стороне. И Тая не разочаруется в брате. Но пугает меня почему-то не это. Даже, если между нами что-то и произойдёт. То, что делать дальше? Я не смогу признаться, а он не сможет простить…
Поэтому даю себе установку, что ни при каких обстоятельствам мы не станем спать с Фишером. Я должна думать о брате, потому что никто, кроме меня, ему не поможет.
И осмотрев номер, который для люкса был слегка простоват, по моему мнению, снимаю с кровати мягкое покрывало и забираю одну подушку. Делаю постельное ложе для босса, пусть мы будем в одном номере, но не в одной постели. Да и мне кажется, как джентельмен, он бы всё равно постель оставил для меня. Поэтому
