Бывшие. Мой секрет (СИ) - Юдя Шеффер
Не проронила ни единой слезинки.
Ни когда я встала перед Кириллом и наши руки соединились.
Ни когда он ответил "Да" на тот самый вопрос регистратора.
Ни когда надел на мой безымянный невероятной красоты и изящества кольцо с гравировкой "Отныне и навсегда", а я окольцевала его.
Ни когда наклонился ко мне для первого официального поцелуя.
Ни когда меня обняла плачущая, не скрываясь, мама.
Ни когда мы танцевали.
Ни когда…
Никогда.
Но я давлюсь слезами много позже, когда после завершения официальной части церемониймейстер подзывает нас с Евой и Кириллом к себе. Отводит меня на шаг от них, протягивает микрофон и сует папку с текстом.
Я не понимаю, что происходит, этого не было в сценарии, но послушно читаю:
— Ева Кирилловна, берешь ли ты дя…, - на первых же словах голос срывается, и мне приходится остановиться, чтобы справиться с эмоциями. — Берешь ли ты дядю-сыщика Кирилла Потемкина в свои законные отцы?
— Беру! — энергично кивает моя девочка.
— Обещаешь любить его? — читаю я дальше. — Ездить на его богатырских плечах и делиться с ним любимой пиццей?
Оглядываюсь на ведущую — откуда у нее вся эта информация? Слишком личная…
Не от меня и, судя по лицу Кирилла, не от него тоже. Так откуда инфа?..
— Обещаю! — звучит звонкий голосок. — А он обещает разрешить мне играть его коллекционными машинками? Ну, теми, что в шкафу под стеклом, — быстро ориентируется хулиганка.
— Клянусь, — во все тридцать два улыбается Кирилл.
И в этот момент он счастлив.
Слезы застилают мне обзор и заставляют дрожать голос. Возвращаю папку — дальше я лучше своими словами.
— Властью, данной мне роддомом номер четыре города Новосибирска, объявляю вас любящим отцом и его маленькой дочкой. И разрешаю вам поцеловаться. Ева, приглашай папу на ваш первый танец.
Начинает играть незнакомая, но очень красивая мелодия. Она иностранная, я разбираю не все слова, но она про отца, про героя. И это так… пронзительно. Так правильно.
Кирилл поднимает Еву на уровень глаз и вальсирует с ней на руках. Кнопка весело смеется и, судя по двигающимся губам, выторговывает еще что-то для себя. По случаю.
Я улыбаюсь сквозь слезы и не замечаю, как ко мне подходит мой папа.
— Ты же не лишишь меня возможности танцевать с невестой? Только ради этого я в кратчайшие сроки прошел реабилитацию и даже взял пару уроков танцев. У твоей мамы.
— Песня подходящая, — улыбаюсь ему, стараясь не разреветься совсем.
Но сейчас уже можно. Я долго держалась.
*
— Не возражаете?
Заметно подуставшего от танца папу — нога его еще не окончательно зажила, — пытается галантно сменить Филипп. И папа радостно вручает меня ему.
Младший братишка начинает кружить меня, ведя уверенной рукой. Как по паркету.
— Не знала, что ты так танцуешь!
— Еще бы. Я тщательно скрываю тот факт, что занимался бальными танцами. Это пятно на моей безупре…
— Ты бальник? — невозможно округляются мои глаза.
— Бывший, — подчеркивает он, выразительно играя бровями.
— Бывших же не бывает, — смеюсь я.
— Ну, это смотря в чем… — он не соглашается и неожиданно серьезнеет: — Я хотел сказать, что очень рад за вас с Кириллом. Клево, что вы все разрулили, и у вас теперь семья.
— Ты очень помог нам в этом.
— Да брось. С тем, с чем я помог, вы бы справились на раз сами, — отмахивается он. — А вот за другое…
— Что другое?..
— Ты слышала, что Версаль сгорел? — меняет он интонацию.
— ЧТО?!
— Аха. Прикинь? — очень натурально сокрушается он. — Неосторожное обращение с огнем. Говорят… А дом даже не застрахован. Не повезло.
Я ловлю ртом воздух, как немая рыба, не понимая, это он шутит или Версаль, и правда, сгорел. И то, как он говорит об этом, неужели…? Мама дорогая…
***
— Песня закончилась. Как жаль, — делает глазки Фил, дотанцовывая меня до Кирилла, и меняется с ним партнершами.
Ева взвизгивает от радости, перекочевывая из рук отца в надежные руки дяди. А я счастлива вновь оказаться в объятиях мужа.
Мой муж…
Наконец-то!
Наступит ли день, когда я перестану трепетать от одной мысли об этом? О том, что он только мой?..
Не думаю. Не верю.
— Эта идея с обменом клятвами с Евой — это нечто, — тихо говорит он чуть хриплым от переизбытка эмоций голосом.
Его тоже проняло.
— Только не благодари меня. Я к этому не причастна. К сожалению.
— Как не…? А кто?
Он оглядывается, задерживает взгляд на ком-то или чем-то за моей спиной, и по выражению его лица я понимаю, что он нашел организатора. Оборачиваюсь и встречаюсь глазами с Филом.
Он поднимает бокал, чтобы дзинькнуться им с бокалом Евы с минералкой, которая важно восседает на его тренированном плече и дергает за короткие волосы, управляя дядей, как извозчик упряжкой.
"Спасибо", — шепчу одними губами.
"Не за что", — прикрывает он глаза.
— Повезло мне с братом, — констатирует Кир. — И с женой.
— Кирилл, — поймав сигнал ведущей, я набираю побольше воздуха в грудь. — В западных странах есть традиция говорить друг другу клятвы в день свадьбы.
— Ты приготовила клятву для меня? — играет он бровью.
— Нет. Выразить словами все то, что я чувствую к тебе, то, что живет в моем сердце, невозможно. Таких слов еще не придумали. Или я их просто не знаю. И красиво говорить я, к сожалению, тоже не умею. У меня лучше получается показывать.
— Показывать? Ты приготовила шоу? — он все еще улыбается, но уже с долей азарта.
Я буквально вижу, как бегают его глаза, гоняемые мыслями и вариантами, что же это может быть.
И жду.
Жду момента, когда все начнется. И он наступает.
Позади Кирилла раздается шум мотора, и он пытается обернуться. Но я не позволяю ему, удерживая его лицо перед моим.
— Что это? — недоумевает он вслух.
— Машина.
— Машина? Ты решила подарить мне машину? — он теряется в догадках.
— Нет. Только показать, — успокаивающе улыбаюсь я.
Кир в недоумении. И в сомнении. В моей нормальности, очевидно.
Звук набирает обороты и идет кругом, Кирилл вертит головой, сопровождая его. Пытается увидеть его источник. Но он затихает.
Я тяну его за руку к центральному фонтану, куда сходятся все парковые аллеи.
— Просто знай, что я люблю тебя бесконечно.
Он перестает смотреть по сторонам, перестает прислушиваться к звукам, он смотрит только на меня и взглядом проникает внутрь.
И так много всего в этом его взгляде.
Я чувствую, как он касается им моего сердца. Сжимает его в своей
